Козловский еще на репетиции продемонстрировал труппе, кто есть кто, по привычке взяв удобный лишь ему вольный ритм. Все ждали реакции Голованова, не терпевшего импровизаций. Но тот вместо укора Козловскому обрушился на виртуоза-музыканта Иосифа Ютсона, игравшего строго по нотам: «Как играешь? Не слышишь? — Как певец… обязан повторить его фразировку!» А Иван Семенович и глазом не повел. Но самое главное случилось на премьере. Умение управлять своими «сырихами» было дано далеко не всем артистам Большого театра. Фору в этом смысле мог дать Козловский. «Там по мизансцене стоят три корабля, — вспоминал Кирилл Кондрашин. — Каждый корабль принадлежит заморскому гостю. Вот поет Индийский гость и приглашает Садко на свой корабль, после того как он спел. А хор в это время поет: “Ой, не ходить бы тебе, бойся феникс-птицы”. И по мизансцене, когда Индийский гость приглашает Садко, тот должен пятиться назад. И вот он останавливается, чешет в затылке и смотрит на другой корабль. Выходит Веденецкий гость, а Индийский скрывается у себя — Садко ему отказал… Козловского не устраивало, что там нет места для аплодисментов, и он себе на премьере решил сделать успех… И здесь Козловский спел свою песню, — сейчас же раздались дикие вопли. Голованов задержал, подождал какое-то время, аплодисменты прохлопали, потом стали немножко стихать. Тогда Козловский наклонил голову. Аплодисменты снова вспыхнули, а когда снова начали стихать, Голованов пошел дальше, — хор поет свое, а Козловский снял шляпу и не уходит на свой корабль… Нэлепп стоит и не знает, что делать, спихнуть его, что ли? Время уже Веденецкому гостю выступать. Разъяренный Алексей Иванов выходит и с первой же ноты как двинет Козловского в бок: “…Город каменный…” Тот отшатнулся и ушел на свой корабль». У Шаляпина также бывали подобные случаи, но он аплодисментов никогда не клянчил…

Неопытный Покровский, поставив в 1943 году «Евгения Онегина», на премьеру пришел, как и положено, во фраке, поскольку как режиссеру ему предстояло выйти на сцену после спектакля. Премьеру пел Лемешев, а на второй вечер в роли Ленского должен был выйти Козловский. И потому в этот второй вечер Борис Александрович надел простой пиджак. В таком затрапезном виде его и встретила в театре Серафима Яковлевна Ковалева, бессменный инспектор лож и секретарша Николая Семеновича Голованова:

— Молодой человек, в каком вы виде! Ведь сегодня премьера, вам на сцену выходить!

— Так премьера вчера была, сегодня второй спектакль…

— Эх, ничего вы не знаете! Сегодня-то и будет главная премьера! Поэтому извольте немедленно принять парадный вид! Идите в костюмерную и выберите фрак из реквизита.