На следующее утро мы проснулись под звуки сирен и пение птиц. На траве, гамаке и палатке блестела роса. Летали комары.

– Здравствуй, новый день, – сказал Эберхарт, потягиваясь. – Старый хрыч снова на ногах.

Сначала мы пошли медленно. Он сказал, что ему нужно хотя бы полчаса, чтобы прийти в форму и унять спазмы в спине.

– Каждое утро кажется, что сегодня они не прекратятся, – пояснил он. – Но они все равно отступают.

У очередного нефтеперерабатывающего завода он остановился, чтобы сделать снимок.

– Похоже, он творит собственные облака! – сказал он.

Эберхарт отличался от многих хайкеров, которых я встречал, своей редкой любовью к человеческим средам. Снимая пейзажи, хайкеры в основном стараются сделать так, чтобы в кадр ни в коем случае не попали провода. Но Эберхарт сказал, что стоит только признать, что провода будут на каждом снимке, как фотографии станут гораздо лучше.

Проблема, по его мнению, заключается в том, что хай-керы привыкли разделять жизнь на отдельные сегменты: здесь – природа, там – цивилизация.

– Но стены между этими сегментами воздвигаются искусственно, – отметил Эберхарт. – Мы сами их строим. Если человеку нужно посмотреть на Олимп, чтобы найти гармонию, спокойствие, умиротворение и смысл жизни, значит, жизнь его покинула! Ведь все это есть и на главной улице Сиэтла. Я пытался сломать эти стены, чтобы избавиться от сегментации в собственной жизни и научиться видеть гармонию и радость в чертовых пробках, по которым мы шли вчера.

Эберхарт гордился своим традиционализмом и поразился, когда я сказал ему, что в этом отношении он идет в авангарде философии энвайронментализма. В последние двадцать лет такие представители постмодернистского энвайронментализма, как Уильям Кронон, ниспровергают учения Мьюра и Торо, утверждая, что природа как отдельный от человеческой культуры мир представляет собой не более чем образ, лишенный содержания, а следовательно, и смысла. Кронон считает, что такое разделение не только отчуждает нас от собственной планеты, но и скрывает, что мы, по сути своей, животные, скопления клеток, коллективные и связанные друг с другом живые существа. Все организмы постоянно меняют наш мир таким образом, чтобы он лучше отвечал их нуждам: термиты строят термитники, слоны валят деревья, побеги кудзу оплетают покинутые дома, а пастухи и овцы вместе утаптывают траву. То, что мы называем природой, во многом становится результатом этих мелких изменений и корректировок. Нет ни какой-либо единой сущности, ни первобытного состояния, которое можно выделить и назвать «природой», поскольку природа – это все и ничего.