– Ну и кто это у нас такой грязный да мокрый? Присаживайся к огню, согреешься.

Только теперь я заметил буквально в шаге от меня походную печку, в которой весело покачивались языки пламени. И только теперь осознал, как сильно замерз. Пока бежал, думать о холоде некогда было, пока перевязывали, не было желания, а вот теперь, в тишине да спокойствии, истина открылась. Словно сама собой. Оказывается, я не просто замерз, у меня и вовсе зуб на зуб не попадал.

Ждать повторного приглашения я не стал, поскольку не был уверен, что таковое последует. Коль уж пользоваться гостеприимством, так по полной программе. Я шагнул вперед, присел на корточки, протянул руки к теплу.

Тем временем полковник продолжал внимательно меня разглядывать. Смотрел, отводил взгляд, шевелил губами, поднимал глаза на матерчатый потолок палатки, качал головой, снова рассматривал меня. Так продолжалось несколько минут, но вот он вздрогнул, подпрыгнул на стуле и звонко хлопнул себя ладонью по лбу.

– Вспомнил! Память не пропьешь, что бы ни говорили! Вспомнил! Ты ведь графа Варшавского, правда?

Я похолодел, только на этот раз уже не от холода. Полковник поднялся, подошел ко мне, глядя буквально в упор, а то и сквозь меня, пронизывая насквозь. Я медленно кивнул. Он чему-то обрадовался, потер руки, подошел к выходу и кого-то окрикнул. На зов прибежал корнет, тот который меня ранил, полковник что-то ему шепнул и тот убежал. Сам же вернулся к столу. Повернул стул на одной ножке, снова сел, положил ногу на ногу. Вопросительно кивнул.

– Ну, рассказывай, что ты здесь делаешь посреди ночи? Куда путь держишь?

Я продолжал молчать, лишь внимательно изучал свои ладони, которые так приятно согрелись возле жаркой печки. Рядом со мной на раскаленном железе плиты закипел чайник (а я и его не видел!), он начал громко булькать, подпрыгивал и грозился залить плиту кипятком. Полковник поднялся и подошел ко мне.

– Да ладно, хватит уже. Не то загоришься, пожар нам устроишь. Пошли к столу, чай пить будем.

Через мгновение на столе появились чашки с блюдцами и большая тарелка с ароматными еще теплыми булочками. Даже и не знаю, то ли они действительно материализовались из ничего, то ли мое восприятие так затормозилось. Оттого, что замерз, не иначе…

– Не стесняйся, все свое, все свежее!

Я что-то буркнул и впился зубами в булку. А я проголодался!

Полковник отпил из своей чашки и продолжил:

– Барина твоего я знаю. Пренеприятнейший тип! Были случаи, сталкивались. Последний раз совсем недавно, повздорили, помнится, на предмет продовольствия, кстати, тогда я тебя и приметил…