Словно взрывной волной отбросило наблюдающих за бесконечным поединком воинов, застыли они, отклонившись от центра. Незнакомка же, не опуская руки, медленно повернулась, описав рукой круг. В тот же миг многочисленная армия превратилась в завалы дикого камня, разбросанного по заснеженному полю.

Еще с минуту она стояла, не двигаясь, потом покачала головой и, кажется, посмотрела на меня. Хотя нет, показалось. Ведь это же мой сон, я в нем главный, почему кто-то должен меня видеть?!

Будто в ответ на мою последнюю мысль, она равнодушно пожала плечами, махнула рукой и растаяла в воздухе, оставив после себя лишь жидкое облачко тумана, будто мельчайшие снежинки поднялись и закружили в танце. Он таял. Туман таял.

Еще мгновенье тишины, и в небе загрохотало, послышался гул, перерастающий в усиливающийся рокот. Сопровождаемое шумом, на темном небосводе вспыхнуло и разрасталось светлое пятнышко, ярко-белое, с синеватым оттенком. Оно приближалось, оно увеличивалось, оно росло, превращалось в раскаленный шар. На мгновение он уменьшил свою яркость, дабы дать возможность рассмотреть финал своего полета, увидеть, как он влетает просто в острие меча окаменелого великана, ломает его, сливается с ним.

Потом был взрыв, меня засыпало снегом.

Все стихло. Оглушенный тишиной, я выбрался из сугроба и увидел один лишь растопленный снег, да осколки камня в свежих лужах…

Таким был мой сон. Тот самый, который приснился мне в электричке в далеких студенческих девяностых. И знаешь, я узнал это место. Эту поляну из сна. Нею оказалось именно то самое место, на котором когда-то давно был построен монастырь Свято-Васильевский, возможно, его даже сложили из тех камней, в которые обратилось древнее воинство. То самое место, на котором и поныне стоит мельница, мельница графа Варшавского.

Я вспомнил, но вспомнил не только сон. Я вспомнил и то, что сделал после, и то, чего не сделал.

Выйдя на перрон, я не пошел домой. Какая-то непреодолимая сила влекла меня к руинам, звала на то место, на котором уже много позже отдыхали мы с коллегами, под хорошо знакомую мне стену. Я не мог себе объяснить, зачем туда иду, не знал, кто меня зовет, я знал одно – я должен там быть и чем скорее, тем лучше…

Слегка потемнело. День еще не перешел в вечер, это облака затянули чистое доселе небо. Кажется, немного похолодало, а может, я еще не отошел ото сна? Не знаю, но я пришел. Огляделся. Просто надо мною возвышалась стена центрального здания, ровная, высокая.

Полянка, тогда еще намного чище, и не так густо поросшая кустами. В стене, просто напротив, виднелась дверь. Нет, не дверь, дверной проем. Он тускло освещался изнутри, и чей-то тихий грустный шепот звал меня, просил зайти. Помню, подхожу, ноги нехотя переступают, приближаюсь к стене. Голос становиться четче, настойчивее, ноги упираются сильнее, становятся упрямее. И тут я словно очнулся. Оглянулся – вокруг никого, ноги, которые и до того не спешили сдвигаться с места, остановились как вкопанные. Смотрю, а дверной проем тает, расплывается, превращается в то, чем и должен был быть – в самую обычную кирпичную кладку. Он таял, а я не мог отвести он него взгляда. Казалось мне, что я что-то теряю, что исчезает что-то, дорогое, ценное, может даже частичка меня.