До Мэтью дошло, о чем говорит этот человек.

— Несчастный случай на стройке. Здание Уиттерсена.

— Правильно. Несколько недель назад лорд Мортимер сообщил своим адвокатам, что больше не будет оспаривать требования другой стороны, и, насколько я понимаю, выделил значительную сумму денег на нужды рабочих. Поэтому я и приехал сюда — чтобы он или назначенный им представитель подписал документы об этом соглашении.

— Ох, — ошеломленно и едва слышно произнес Мэтью. Но тут же взял себя в руки. — Но… как вы узнали мое имя? И мою профессию?

— Очень просто. Я спросил у кучера внизу, кого он привез в особняк сегодня вечером в такую погоду. Бедняга торчит там, у подножия холма, он не хочет оставлять лошадей одних. Интересно, не правда ли, что очень богатые люди всегда строят свои хоромы на вершинах самых высоких холмов? К несчастью, им часто приходится расплачиваться за такое возвышенное положение. А теперь… не могли бы вы отвести меня к…

— Мистер Корбетт?

Мэтью повернулся на голос, раздавшийся у него за спиной.

Там стоял Йеспер Оберли, державший в руках подсвечник с тремя горящими свечами. Лицо его вытянулось, осунулось, на нем залегли глубокие тени. Взгляд его метнулся к Кеньярду Клифтону, ненадолго задержался на нем и вернулся к Мэтью.

— Несколько минут назад лорд Мортимер скончался, — сказал Оберли. — Мисс Кристина была рядом с ним. Я рад сказать… что мисс Кристина простила своего отца при его последних вздохах… и что в конце она держала его за руку. Думаю, ей стоило больших усилий… так с ним поговорить и прикоснуться к нему… Но она сделала это с совершенным спокойствием, проявив совершенную милость. Я проводил мисс Кристину в ее комнату, чтобы она могла переночевать. — Его брови приподнялись. — А этот джентльмен… — тот, кого мы ждали?

— Он представляет бостонскую адвокатскую контору, — сказал Мэтью. — Привез документы на подпись. Важные документы, могу добавить. О прекращении… страданий, — решил сказать Мэтью. — Ему в голову пришла внезапная мысль. — Наверное, их могла бы подписать мисс Кристина?

— Она жаловалась на слабость и на то, что у нее голова… как она выразилась… поплыла. Она не пожелала ни поесть, ни попить, хотела только, чтобы ее оставили одну. Думаю, эти переживания ее измотали. Но я благодарю Бога за то, что она приехала. У лорда Мортимера была, может быть, не самая светлая душа, но, наверное, даже он заслужил того, чтобы немного отдохнуть и чтобы дочь простила его. — Оберли протянул свечи вперед, чтобы было лучше видно Кеньярда Клифтона. — Сожалею, сэр, о том, что вам не удалось увидеться с лордом Мортимером.