Хельга почувствовала мимолетный укол совести. Она раззадорила Аслака, указала ему дорогу, но, может, она недооценила шведа?

– Я тебя, как девку, на спину повалю, – зарычал Аслак.

– Да неужели? – Тон Сигмара изменился. Он больше не говорил с комнатой – он устремил взгляд на младшего сына Хильдигуннюр. Аслак шагнул вперед, и вокруг него, как по волшебству, расчистился круг. Малейшее движение – Уннтор сместился в сторону забияк, но остановился. Легчайшее прикосновение к его плечу – лишь на миг – и Хильдигуннюр тут же отступила назад. Хельга нахмурилась. Почему ее мать позволяет Аслаку драться с Сигмаром?

«Она тоже не знает, кто убийца, и создает напряжение.

Мы играем в одну игру».

Почему-то это совсем не обрадовало Хельгу, но у нее не было времени на раздумья. Аслак взревел и бросился на шведа, который легко увернулся и влепил молодому человеку сочный подзатыльник.

– Я не упал, – сказал швед.

– Пока, – рявкнул в ответ Аслак. На этот раз он подходил осторожнее, широко расставив руки. «Вряд ли ему везло в борьбе с братьями, но он учился, глядя на них», – подумала Хельга.

Быстрая попытка захвата, но Сигмар снова нанес стремительный удар, на этот раз по вытянутой руке Аслака, и молодой человек отступил, сжимая запястье и морщась. «Он бил туда, где больнее всего». Хельге было так просто представить, как Сигмар склоняется над лежащим Карлом и делает надрез тонким ножом.

– Я все еще не упал, – повторил Сигмар, на этот раз громче.

– Заткнись, трус! – В этот раз Аслак подходил еще медленнее, но держал руки близко к телу, а не вытягивал; он готовился ударить Сигмара, с каждым шагом приближаясь на дюйм.

Швед наблюдал за ним с улыбкой на лице.

– Ты что, ждешь, когда я от старости на пол свалюсь?

Два шага – и Аслак кинулся на него. Но вдруг отлетел назад и вверх, и не по своей воле. За грохотом его падения последовало «О-о-о» гостей; Аслак пыхтел, пытаясь перевести дух.

– Может, свою девку ты так и валишь, – сказал Сигмар, вызвав смех и улюлюканье. Потом, сверкнув глазами, он наклонился к уху Аслака. И зашептал…

Хуторяне и шведы перестали орать друг на друга. Хильдигуннюр с трудом, но восстановила порядок, однако беззаботная болтовня стихла, сменившись хмурыми взглядами поверх кружек, которые недолго оставались полными.

Сигмар сидел в углу, привалившись спиной к стене, хмурился и прижимал к щеке мокрую тряпку.

– Маленький говнюк.