Все прекрасно понимали, что именно за вечер и ночь Сантер постарается максимально оторваться от нас. Назавтра нам предстояли лихие скачки. В отличие от беглеца, имевшего полную свободу действий, мы должны были все время внимательно следить за дорогой. Но ночная гонка должна была утомить Сантера, не говоря уже о его лошади, которой необходим был хороший отдых. Это было, пожалуй, единственное обстоятельство, игравшее нам на руку.

Вершины, названные Виннету и его отцом Наггит-Циль, вскоре исчезли из виду, и мы выехали на равнину, покрытую побуревшей травой и поросшую кустарником. Сантер ехал быстро, его конь буквально взрывал землю копытами, оставляя отчетливые следы.

Когда стало темнеть, мы спешились, чтобы не потерять след, становившийся все более неразличимым для всадника. Мы двигались до тех пор, пока темнота совсем не остановила нас. К счастью, мы находились в местности, обильно поросшей травой, и поэтому корма для лошадей было достаточно. Завернувшись в одеяла, все сразу же заснули крепким сном.

Ночь была холодной, и мои друзья от этого постоянно просыпались. Я вообще не сомкнул глаз, не переставая думать о неожиданной смерти Инчу-Чуны и его дочери. Стоило мне лишь закрыть глаза, как я снова видел их лежащими в крови и слышал последние слова сестры Виннету. Я клял себя за то, что был недостаточно внимателен к ней. Сейчас я думал, что в памятном разговоре с ее отцом надо было вести себя иначе. Мне казалось, что это я собственноручно толкнул ее в объятия смерти.

Утренняя прохлада заставила нас вскочить еще до рассвета. Мне даже пришлось побегать туда-сюда. Первым голос подал Сэм:

– Что, замерзли, почтенный сэр? Надо было захватить с собой грелку, раз собрались на Дикий Запад. Вам, гринхорнам, надо заботиться о таких вещицах заранее! А меня спасает моя старая «толстая» куртка. Не берут ее ни стрелы индейцев, ни холода!

Оседлав коней, мы снова пустились в погоню. Животные, за ночь натерпевшиеся от холода не меньше нашего, гнали вперед сами. Тем временем плоская прерия плавно переходила в равнину с разбросанными по ней волнистыми холмами. Трава на их вершинах пожелтела и пожухла от заморозков и ветров, хотя на равнине оставалась зеленой и мягкой. Кое-где блестели лужи, из которых мы поили лошадей, когда на короткое время давали им передохнуть.

К полудню следы, идущие на восток, стали смещаться в южном направлении. Сэм вдруг принял озабоченный вид, а когда я спросил его, в чем дело, ответил:

– Сдается мне, что все наши усилия напрасны.

– С чего это вдруг?

– Этот парень ловкач! Он, похоже, собирается заглянуть на огонек к кайова.