– Посмотри вокруг, – ответил Вителлий.

Пизон огляделся. Ни единой палатки. С обеих сторон и перед ними группы легионеров сидели вокруг костров или лежали на грязной земле, как он.

– Где обоз? – спросил Пизон.

– Его больше нет, – проворчал Вителлий.

– Больше нет, – повторил Пизон. – Но там же был Сакса вместе с остальными ранеными…

Даже в темноте было видно, как изменились лица его товарищей. Некоторые снова повернулись к костру. Вителлий ругнулся. Метилий рассматривал разбитые ногти на пальцах рук.

Пизон упал духом, вспомнив, что так же они вели себя, когда попали в ловушку Арминия.

После долгого молчания Вителлий заговорил:

– Пока мы спасали Цецину, германцы большими силами напали на обоз. Когда вернулся Первый легион – уже после того, как тебя ударили по голове, – варвары, сражавшиеся с нами, устремились туда же. Тулл повел нас к обозу посмотреть, нельзя ли что-нибудь сделать, но повозки были уже разграблены. Мы понесли большие потери и отступили.

– Сакса… – начал было Пизон.

– Уверен, он умер с мечом в руке, – вздохнув, сказал Вителлий.

Пизон вспомнил, как Сакса хлебал вино, которое он принес ему. Разве это было не вчера? Злые, горькие слезы наполнили глаза. Смахнув их, Пизон спросил:

– А наши палатки? Метательные орудия?

– Все захвачено или уничтожено, – ответил Вителлий. – У нас остались только те продукты, которые были при себе, и больше ничего.

– А моя поклажа? – с тоской спросил Пизон, чувствуя голод. – У меня ничего не осталось.

– Мы подобрали нашу поклажу, но не твою. Заметь, я спас твое одеяло и зерно. Его еще не всё съели. – Метилий хихикнул.

– Ублюдки! – закричал Пизон.

– Не слушай его, – подмигнул Вителлий. – Мы делимся едой. Конечно, огонь слабоват, и, чтобы испечь хлеб, слишком сыро, но есть горшок похлебки. Хочешь немного?

– Хочу. – Пизон собирался упрекнуть Метилия, что тот обокрал его, но передумал. – То, что вы сделали, Теллий… и Метилий… я хочу сказать… носилки… и тащили меня много миль…

– Не меньше пяти, – перебил Метилий. – Но показалось, что все десять.