Донлон внутренне замолчал, перестал усмирять своего домашнего питомца. Он продолжил идти вдоль ящиков, переступая пальцами через буквы. В его голове в танце кружились самые разные ассоциации: гниль, дурак, идиот… мерзавец… неопределенность, одержимость, предатель…

“Подождите-ка…” – остановился Джон, которого будто осенило понимание необъяснимого, и переместился на одно дело назад.

Он открыл фотографию, и та поразила его точным совпадением с нарисованным. Он тут же поднялся, перепрыгивая через ступеньку, в свой кабинет, бросил папку на стол и стал глядеть на фотографию. Затем посмотрел на рукодельный портрет, затем снова на фотографию… Нет никаких отличий! Боже, неужели это то, чего не хватало ему все это время!?

Детектив прочитал имя: Бонни Питерс. Затем посмотрел на дату: семьдесят девятый год, преступление: сообщенное убийство.

Последнее Джона поразило больше всего.

– Кого она могла убить? – вслух спросил он, читая ниже. -“Обвиняется в спланированном убийстве молодой девушки двадцати лет”.

Зрачки Джона уменьшились в разы, весь мир показался ему совсем незначительным на фоне его открытия.

– Они вместе убили Шенк, вместе подстроили ее убийство и вместе замели все следы!

Донлон по привычке приоткрыл дверцу шкафа, чтобы найти пачку ручек или, если повезет, сигарет и то, что он увидел, потрясло его еще больше.

На буром дереве лежало “Дело о Безликой Семерке”, подписанное С. Планком. Он медленно взял его и стал читать:

“Теперь я каждый день, клянусь, каждый день буду приходить к этому холму, где меня встретила Луна. По ночам там бывает так прекрасно! Звезды смотрят на тебя и на обнаженную траву, как на одно и то же. Бывает, иногда, на них прольется тоскливый дождик. А утром, когда все еще спят, тебя встречают первые солнечные лучи, и прелесть их в том, что они – первые. Тогда и задумываешься о всей трагической судьбе этого мира: этого неба, этих вод, и этих холмов!