Осенний лес пылал всеми красками. Под ветерком берёзы трепетали, и солнечные пятна пробегали по лицу Бригитты. Зыбкие и ропочущие толщи листвы вскипали изнутри: то всплывали облака свежей цыплячьей желтизны, то вдруг плотно сыпалось густое королевское золото, а иной раз праздничная шипящая пена в глубине подёргивалась землисто-ржаной рябью. Чистый березняк надрывным багрянцем рассекали осины, ошпаренные потаённым холодом. Неподвижно высились узкие ёлки, тёмные и долгополые, словно священники. Из небесной синевы ушло тепло – отлетела лёгкая душа лета.

– Михаэля надо убить, – сказала Бригитта обыденно и спокойно.

Ренат и сам думал об этом. Увы, он не мог вызвать Цимса на дуэль и застрелить из пистолета, потому что Цимс не офицер. А как ещё его убить? Подкараулить ночью у кабака и ударить ножом? Люди подумают, что Цимса зарезали в пьяной драке. Но Ренат всё равно бы не справился, хотя и брал уроки фехтования у капитана Табберта. Он артиллерист, он никогда не рубил людей саблей и не колол штыком, и с ножом он тем более не совладал бы.

– Тпру, приехали! – старик дёрнул вожжи.

Телега выкатилась на большую скошенную поляну, посреди которой высились два стога, ужатые шестами. Нельзя было оставлять сено в лесу на зиму: зверьё всё растеребит и ощиплет. Зоркий, но глупый Юсси заметил в стерне мышь и кинулся за ней через покос, заливаясь восторженным лаем.

В кузове телеги лежали вилы, жерди, грабли, верёвки.

– За работу, вражьи рожи, – закряхтел, слезая, старик. – Скоро дождь.

Бригитта спрыгнула и молча пошла к лесу.

– Куда это она? – старик посмотрел на Рената. – По нужде?

Ренат не ответил ему и пошагал за Бригиттой, догоняя. Он услышал её бессловесный призыв. Юсси помчался за хозяевами.

Старик увидел, как эти двое зашли за красные кусты на опушке леса и повалились на землю – в объятия друг к другу. Ни до чего им не было дела. Молодые. Старик пошевелил бородёнкой, словно что-то жевал, отвернулся, взял вилы и, охая, принялся в одиночку перебрасывать сено в телегу.

– И на коего лешего народу война сдалась? – бормотал он.

…Ренат и Бригитта уже притерпелись к этому: на виду у всех уходить в сторону, в какое-нибудь ближнее и не слишком надёжное укрытие. Бригитта принимала обстоятельства с тихим надменным спокойствием, с упрямством цветущей женщины – дескать, я всё равно возьму своё, в какую бы цену оно ни обошлось. А Рената хлестал по щекам стыд, что он не может выпрямить свою жизнь, и его любимую женщину имеет и бьёт пьяный мужлан.

Ренат работал на строительстве кремля в артели Симона-младшего. Как артиллерист, знающий геометрию, он научился рассчитывать арки: сколько печур должно поместиться в прясле крепостной стены – и сколько стрельниц в круглой башне; какие радиусы у машикулей; какую запланировать высоту станин, чтобы соблюсти пропорции; какой длины пилить подпружные доски, которые своим изгибом определяют стрелу подъёма и пролёт; каков диаметр воображаемой окружности, дугами которой будут рёбра распалубки свода. Русские строили на глазок, без циркуля, и Ренат видел, к чему это приводит, на примере продавленных и разновеликих закомар Софийского собора.