– Это священная верблюдица, – сказал нойон котечинерам. – И шерсть её священная. Если будете терять её, то потеряете руки.

Цэрэн Дондоб хотел, чтобы из шерсти Солонго ему изготовили тёплый пояс, спасающий от болей в пояснице, одеяло и зимние чулки.

Касым, кланяясь, робко приблизился к нойону.

– Дозволено ли обратиться мне, великий нойон? – спросил он.

– Говори, бухарец.

– Мой господин, как ты распорядишься мною?

– Ты свободен, – усмехнулся Цэрэн Дондоб. – Ты послужил хорошо. Можешь ехать в моём войске в Кашгар.

Касым положил ладони на сердце.

– Не оскорбит ли тебя, если я вернусь в Тобольск? Ты завершил войну, и я лучше поскорее буду готовить новый торговый караван.

– Твоё дело, – пожал плечами Цэрэн Дондоб.

– Но у меня нижайшая просьба, мой господин… Зайсанг Онхудай отнял у меня всё – и сани, и лошадь, и он убил моего слугу! Теперь у меня нет ничего, кроме твоей милости! Дай мне двух лошадей и припасы, иначе я умру в степи, не добравшись до своего дома!

– Ты нигде не умрёшь, – покровительственно сказал Цэрэн Дондоб. – Я прикажу тайше Баточиру дать тебе то, в чём ты нуждаешься.

– Благодарю тебя! – Касым опять поклонился.

Он до последнего мига не мог решить, втягивать ему Дондоба в борьбу с губернатором Гагариным или не втягивать.

– Дозволь ещё мне спросить, – осторожно подступился Касым. – Будешь ли ты, мой господин, карать нойона Гагарина за его злодеяние?

Цэрэн Дондоб задумался. Нойон Гагарин – такой же враг, как Лавзан-хан, засевший в Лхасе. Самозванец, затеявший войну против Джунгарии. И Гагарин, и Лавзан-хан заслужили, чтобы их затоптали табуном. Но Цэрэн Дондоб не мог сражаться одновременно на двух концах Джунгарии. Или Лхаса, или Тобольск. А Лхаса гораздо важнее Тобольска.

– Пока я оставлю нойона Гагарина без возмездия, – мрачно сообщил Цэрэн Дондоб. – Его время тоже придёт, но позже.

Касым понял, что для Дондоба возмездие – это военный поход.

– Если нойон возьмёт у зайсанга Онхудая китайскую пайцзу и отдаст её мне, – вкрадчиво сказал Касым, снова сгибаясь в поклоне, – то я сделаю так, что русский хан сам казнит нойона Гагарина.

Касым не распрямлялся, ожидая ответа. Цэрэн Дондоб зорко посмотрел на него и подумал, что бухарец – хитрый змей. Он жалит исподтишка. Но достойно ли принять его содействие? Хочет ли он, Цэрэн Дондоб, чтобы какой-нибудь подкупленный виночерпий на застолье отравил Лавзан-хана? Нет, не хочет. Он хочет сразить Лавзана в бою и добыть себе славу честного покорителя Лхасы. Он – воин, а не подлый убийца. Только Китай пользуется такими средствами. Война кривых кинжалов в рукавах – это война жирных богдыханов, погрязших в роскоши дворцов и садов Запретного Города.