Апсароке были бы рады оставить юного храброго и умелого охотника в своем племени, посвятить его в воины и дать ему в жены одну из своих девушек. Старый вождь уже намекал ему на это. Но Харку не прельщала жизнь в этом маленьком стойбище, в этой маленькой горной долине. Он хотел как можно скорее продолжить свой путь на север, в суровую прерию, где его ждала встреча с другом и побратимом Могучим Оленем. Вместе с ним он хотел выдержать испытания на звание воина. Сейчас он стремился только к этой цели.

Через три дня после возвращения с орлиной охоты юный дакота простился со своими гостеприимными друзьями. Перья орла он взял с собой, потому что их подарил ему молодой воин, так поспешно застреливший пернатого хищника, и он не решился отклонить этот дар. Сравнив их с двумя другими орлиными перьями, которые Чалый вырвал из хвоста орла в высокогорной долине и которые Харка с тех пор постоянно возил с собой, он еще раз убедился, что не ошибся: это был тот самый орел, что когда-то напал на него. Шкура гризли осталась в вигваме вождя. Харке вполне достаточно было ожерелья из когтей и зубов. К тому же оно не обременяло его в дороге.

Старейшины с почестями проводили юного гостя. Его щедро снабдили провиантом, конь его хорошо отдохнул и был полон сил и бодрости. Впереди было лето. Харка ехал быстро, чтобы наверстать потерянное время, но не торопился. Несколько дней, проведенных у апсароке, хоть и не могли вытеснить из его памяти мрачные мысли и чувства, с которыми он покинул лагерь у железной дороги, но все же отодвинули их куда-то на задворки сознания. Его душа исцелилась. Он снова стал свободным индейцем.

Он скакал вдоль леса у подножия гор, поглядывая по сторонам в надежде увидеть буланого жеребца-призрака, но надежда его не оправдалась.

Испытание

Испытание

Северо-западней верховьев Миссури по прерии двигалась в сторону горного леса небольшая группа сиксиков. Тела их – и мужчин, и женщин – были закаленными, а выражение лиц спокойным, сосредоточенным и непроницаемым. В этом они все были похожи друг на друга, однако во взгляде, в мимике и осанке каждого из них читалась способность к самостоятельным решениям и поступкам. Каждый из них мог постоять за свою честь, а если понадобится, и за честь всего рода. Чужаку было не понять, что таится за этим непробиваемым щитом из выносливости, самообладания и осмотрительности.

Одиннадцатой в длинной череде всадников ехала Ситопанаки. Ей скоро должно было исполниться четырнадцать лет, и она считалась уже взрослой девушкой. Перед ней ехала Сойка Пересмешница, и Ситопанаки целый день видела перед собой черные волосы подруги, вышивку на плечах ее платья и заплечный мешок с младенцем, который уже понял, что кричать бесполезно и что ему не остается ничего другого, как тихо сидеть в этом выстланном мхом мешке.