Что касается церемониальных актов, которые вызывают слияние человеческого и божественного, то мы об этом знаем очень мало. Боги и люди, несомненно, разделяли мясо жертвенных животных. Большая часть этого мяса попадала на праздничный стол, но часть его оставалась в доме, где происходило освящение. В «Саге об Олаве Святом» говорится, что язычники каждый день подносили Тору – громадному истукану, стоящему в капище, – четыре каравая хлеба и большой кусок мяса.

Скот для жертвоприношения отбирали очень придирчиво. Если в животном не было чего-то большего, чем включает в себя обычная суть животного, жертва не возносилась к небесам; чем больше было в нем хамингьи или божественности, тем сильнее был фрит между богами и людьми. Животное специально выбирали для празднества. Традиционный жертвенный кабан (sonargoltr), которого отдавали на заклание ради будущего урожая, как правило, был вожаком стада; по ломбардскому эдикту, он считался священным и его кража каралась тройным штрафом. Но в исключительных случаях, когда нужно было значительно увеличить силу блота, даже наиболее благородные представители животного царства могли удостоиться чести побаловать пирующих своей плотью.

Кровь жертвы была средством передачи силы святости. Ее проливали над алтарем (stallr) или над грудой камней – хёргом (horg). Кольцо вождя, которое лежало в святилище, в торжественных случаях окроплялось кровью. Ветки-знамения (жеребьевые прутья), как и кольцо на камне, погружали в жертвенную кровь и освящали, чтобы они выполнили просьбы людей. Когда конунг Инги, ревностный христианин, запретил своим подданным совершать жертвоприношения и велел креститься, подданные забросали его камнями и прогнали с тинга, а вместо него посадили на трон его родича Свейна, отрекшегося от истинного бога. Смену вождя согласно «Саге о Хервёр» закрепили жертвоприношением: на тинге зарезали лошадь, ее кровью окрасили ствол жертвенного дерева, мясо порубили на куски и раздали людям. Эта история, несомненно, вполне достоверна.

Из «Саги об Инглингах» известно о конунге Эгиле, который погиб от жертвенного быка: «Случилось тогда в Швеции, что бык, предназначенный для жертвоприношения, стал старым и опасным для людей – так его усердно откармливали, – и, когда его хотели поймать, убежал в лес и взбесился, и долго оставался в лесу, и был сущей бедой для людей». Однажды Эгиль встретил его на охоте, но, прежде чем конунг выхватил меч, бык всадил в него рога: «…вонзил / Зверь свирепый / Лба зубец / В башню духа. / Прежде он / Бровей крепость / Долго носил / В лесах восточных. / А ныне засел / В сердце Эгиля / Турий нож / Обнаженный» – так пишет об этом скальд Тьодольв Мудрый из Хвинира[119].