— Зигфрид приказывает вам оставаться на месте до новых приказаний.

Пододвигает мне стул и ледяным тоном приглашает сесть. Сажусь. Выходит, оставляя меня одного, но тут же появляется Грета. По комнате распространяется приятный кофейный аромат.

— Вы почувствуете себя лучше, — говорит она. — Это натуральный кофе.

Давненько я не пил такого кофе.

— Вы ехали через город? — спрашивает она, терзаемая какими-то мрачными мыслями. — Почта, телеграф — все занято румынами… Я слышала, что они атаковали казармы. Как вы думаете, есть какой-нибудь выход?

— Грета! — слышится укоризненный голос мужа из соседней комнаты. — Я тебе уже столько раз говорил, что мы не должны терять голову!

Однако ее голубые глаза, полные слез, умоляют меня ответить.

— Как же мне не беспокоиться?.. Вы знаете, что телефонная связь с посольством прервана?

Вздыхаю. Делаю вид, что и я страдаю, что мне тоже тяжело думать об этом, хотя для меня эти новости приятны.

— Мне сообщили, что во дворе нашего посольства начали собираться немецкие семьи, — говорит она, нервно стискивая руки. — Я там была. Боже, сколько народу!

Потягиваю кофе… Когда до меня доходит смысл ее слов, я недоуменно поднимаю на нее глаза:

— Что-что? Собираются? Зачем?

— Боятся… Чтобы на всякий случай быть под дипломатической защитой.

— Ну и глупо!.. В семь или восемь утра генерал Герштенберг наведет порядок в Бухаресте, и будет тихо, — категорически заявляю я. — Ваш муж совершенно прав, мы не должны терять голову… Паника только помешает нам.

— Но русские прорвали фронт!.. — со стоном восклицает Грета.

Я продолжаю выполнять свой «долг» утешителя:

— Я не говорю, что будет легко, но мы их остановим… А уж здесь, на мосту, победа будет за нами.

Грета Делиус отводит безнадежный взгляд в сторону. Меня-то в общем мало волнует, верит она мне или нет. На ее месте я бы размышлял примерно так же. Она бормочет:

— Если бы вы видели, что творится в саду при посольстве!

Аппарат на столе начинает трещать. Грета живо бросается к нему и кричит мужу: