Бориско вскочил и ринулся в темноту.

— Стой!

Мимо, совсем близко, свистнуло пущенное вслед копье.

Впереди густые кусты ивняка, которыми зарос крутой спуск к речке. Парень, не разбирая дороги, кинулся вниз. На сучках оставил клочья кафтана, ободрал лицо и руки в кровь, едва не выколол глаз, но зато ушел от погони. Вот в темноте светлой полоской легла прибрежная песчаная отмель. Дальше жутко темнела вода. Но раздумывать некогда — тверичи тоже не разбирают дороги, ломятся сквозь кусты.

Парень вошел в воду, поскользнулся на камне. Тотчас сверху на звук всплеска посыпались стрелы, но Бориско, не задерживаясь, шел дальше. Вода по грудь. Еще несколько шагов, и стало мельче. Какие–то стебли опутали ноги, парень споткнулся, и опять на всплеск — стрелы. За спиной крики, плеск. Враги с размаху кидаются в воду, но берег уже близко. Впереди лес…

Бориско бежал долго, прямиком, без дороги. Дышать стало нечем, сердце норовило выпрыгнуть из груди, под ложечкой нестерпимо кололо. Но сзади голоса, треск — погоня.

«Нет! Не уйти!»

Вдруг Бориско полетел куда–то вниз. С силой ткнулся лицом в мокрый песок и, оглушенный, потерял сознание…

На рассвете холодная роса помогла парню очнуться. Сначала Бориско никак не мог понять, где он: перед глазами висели какие–то коряги. Но, оглянувшись, парень увидел, что лежит он в яме под корнями вывороченной столетней сосны. Сознание приходило медленно, вместе с болью в избитом, изодранном теле. Как израненный зверь ищет укромного логова, где можно отлежаться, так и Бориско заполз поглубже под корни и затих. С корней вдруг сорвалась большая глыба слежавшегося светло–серого песка, упала на дно ямы, рассыпалась. Бориско вздрогнул. Забился еще глубже. И вовремя. Захрустел валежник. К яме подошли двое. Бориско расслышал звяканье металла: «Люди одеты в доспехи. Тверичи!» Затаился, не дышал.

— Подержи–ко щит. Я слезу, посмотрю, нет ли его под корнями, — сказал один из тверичей, судя по голосу, молодой воин.

Бориско задыхался от злобы. «Спустись, спустись в яму. Голыми руками задушу, а там будь что будет!»

Но тут другой голос (Бориско понял: говорил старик) откликнулся:

— Лезть в яму непошто. Нет там никого.

— Почем ты знаешь?

— А вон, гляди. В самой середке колокольчик растет. Будь он там, непременно смял бы цветок, да и следов на песке нет, вишь, как осыпался песок, так и лежит.

— У тебя и глаз, Пантелей Митрич! — восхищенно воскликнул молодой.

— Поживи с мое, и у тебя глаз зорок будет… Пошли дальше. Искать его надо. Здесь он где–то, далеко ему не уйти.