На сей раз гестаповцы пришли в ярость. Допрос продолжался уже три часа – и ничего.

Когда ее спросили об образовании, Реня ответила, что ходила в общеобразовательную школу до седьмого класса.

– Неудивительно, что она не хочет говорить, – загоготали они. – Она слишком глупа, даже чтобы понять, что собственная жизнь дороже чужой.

Один вставил:

– Да врет она насчет образования, так же как и насчет всего другого. Простая девица, не окончившая старшую школу, не смогла бы так изворачиваться.

Все с ним согласились.

Осознав, что все его старания были напрасны, гестаповский начальник приказал отвести Реню в другую комнату, просторную и пустую. За ней туда вошли несколько гестаповцев с толстыми хлыстами.

– Вот после этого урока ты запоешь, как птичка. Ты нам все расскажешь, – ухмыльнулся один из них.

Ее сбили с ног. Один стал держать ее ноги, другой голову, остальные принялись избивать ее. Было невыносимо больно. После десятого удара Реня закричала: «Мама!» Как бы крепко ее ни держали, она извивалась, как рыба в сети. Один из убийц намотал ее волосы себе на кулак и стал таскать ее по полу. Теперь удары приходились не только на спину, но и по всему телу – по лицу, шее, ногам. Реня слабела с каждой секундой все больше, но ничего не говорила. Она не покажет им своей слабости. Не покажет! А потом ее накрыла тьма, и боль ушла. Реня потеряла сознание.

Очнувшись, она чувствовала себя словно бы плавающей в пруду. На ней не было ничего, кроме юбки. Вокруг стояли ведра, из которых ее окатывали водой, чтобы привести в чувство.

Двое гестаповцев помогли ей встать. Она пошарила в поисках свитера, чтобы прикрыть им наготу.

Допрос возобновился.

Они проверяли, нет ли расхождений в ее показаниях. Почему она не признается?

Угрожая пистолетом, один из гестаповцев сказал:

– Не хочешь говорить – иди за мной. Пристрелю тебя как собаку.

Реня пошла за ним вниз по лестнице. Сверкнул пистолет. Реня почти обрадовалась – слава богу, конец ее мучениям.

Она в последний раз повернула лицо к закату и впитывала его в себя, ощущая каждый оттенок цветовой гаммы, каждую тень. Как прекрасна природа, с точностью и изяществом разграничивающая каждый переход, каждое превращение.

На улице гестаповец с искренним любопытством спросил:

– Ты что, не понимаешь, что это чудовищное расточительство – умирать такой молодой? Как ты можешь быть настолько глупой? Почему ты не говоришь нам правду?

Не задумываясь, Реня ответила: