Прислуга по-прежнему несколько нерешительно впустила Джесси в узкие сени, ведущие в маленькую оранжерею, уставленную ценными растениями, но нигде не было видно обитателей дома. Немного погодя прислуга, заминаясь и как бы не зная, что ей делать, решилась, наконец, отворить дверь в небольшую гостиную, изящно обставленную, и попросила Джесси обождать здесь немного, пока она пойдет и доложит.

Уютные уголки нежных тонов, мебель и акварели на стенах, драгоценные фарфоровые безделушки на столиках и этажерках — все выказывало изящный и изысканный вкус Джеральда. Но наряду с этим во всем проскальзывал вульгарный порядок. Рояль был заперт на ключ, ноты чисто прибраны на этажерке, книги стояли на полках, щеголяя переплетами. Ни один предмет в комнате не говорил о том, что им пользуются. Возле ценных безделушек стояли грошовые вазочки и куколки, занавеси на окнах тоже были дешевенькие, как в небогатых мещанских домах, что странно контрастировало с дорогой мебелью.

Все это не укрылось от наблюдательного женского взгляда Джесси, которая теперь спрашивала себя, как могла она решиться поехать сюда. Более нелюбезного, даже, можно сказать, оскорбительного приема трудно было ожидать. Эта полутемная комната, долгое ожидание, мертвая тишина в доме и странное поведение прислуги — все это было мучительно и обидно для Джесси. Где же был Джеральд? Что он делал в это время? Что означала его телеграмма? Несомненно, его не было здесь! Вероятно, он был внезапно вызван в Лондон и кто-нибудь из его родственников примет ее и, наверное, объяснит ей все. Так утешала себя Джесси. Но этого утешенья хватило не надолго. Все же она чувствовала себя удрученной, униженной, обиженной! Как не похоже было все это на ту встречу, какой она ожидала!

Вероятно, какая-нибудь сонная экономка наряжается теперь для того, чтобы предстать пред нею с извинениями, и потому ей, Джесси, приходится ждать! Но прошло еще четверть часа, затем еще — и никто не показывался. В комнате почти стемнело. Если бы на дворе не лил ливень и не бушевала гроза, Джесси не задумываясь встала бы и ушла из этого дома, никого не дожидаясь.

Но уйти в такую погоду, когда Том Бельчер уже далеко со своей гнедой кобылой, было страшно. Оставалось или идти добрых четыре мили под проливным дождем, или сидеть, где она сидела, и терпеливо ожидать, что будет дальше.

Прошло еще около четверти часа. Вдруг без малейшего предупреждения кто-то неслышно вошел в комнату и не показывался, а скрывался за низкой ширмой у дверей. Джесси тотчас же встала и сделала несколько шагов в том направлении, как вдруг яркий электрический свет разом ослепил ее. Она невольно заслонила глаза рукой и в этот момент услышала приятный женский голос, приветствовавший ее и извинявшийся за промедление.