Глава 13

Глава 13

Вторая часть похода на Восток существенно разнилась с первой. Из Калькутты в Сингапур экспедиционные суда добирались порознь, лишь изредка сходясь или видя друг друга издали, ибо каждое судно двигалось с облюбованной им скоростью. После Сингапура корабли шли конвоем, возглавляемым “Уэлсли” с его величественными парусами.

“Лань” занимала позицию в середине группы транспортных судов, довольно далеко от флагмана. Вокруг нее пиршествовали паруса – фор-марсели, грот-бом-брамсели, крюйс-трюмсели, и море будто превратилось в голубую небесную твердь, испещренную облаками, что бегут в одном направлении. Меж этих белых косяков вздымались клубы черного, как грозовая туча, дыма, вырывавшегося из труб трех пароходов, которые шныряли вдоль конвоя, доставляя рапорты, подгоняя отстающих и оказывая им, если нужно, помощь.

Превосходная выучка моряков и отменный внешний вид боевых кораблей раззадорили шкиперов транспортных судов: взяв девизом “Образцовый порядок во всем”, они муштровали свои команды нещадно, то и дело устраивая гонки. Даже пассажиры прониклись соревновательным духом и, подбадривая матросов, шумно ликовали, когда их судно кого-нибудь обгоняло.

Всю первую неделю пути погода была чудесной, но потом стала меняться. Усилился ветер, временами с юго-запада налетали мощные шквалы, трепавшие “Лань”. Однако небо оставалось чистым, и потому матросы выполняли свою обычную работу, а пассажиры не отказались от прогулок по палубе.

Один ежедневный корабельный ритуал – обезглавливание кур, предназначенных к офицерскому столу, – всегда собирал большое число зрителей.

Курятник был устроен у основания грот-мачты. Около полудня, когда капитан и первый помощник “брали высоту солнца”, на главной палубе, поигрывая сверкающим наточенным ножом, появлялся кок, взявший на себя обязанности корабельного мясника. Этот дородный детина был склонен к позерству: бесстрастно отрубал курам головы и вразвалку шествовал на камбуз, зажав в руке трепыхающиеся тушки.

В тот день, несмотря на ветреную погоду, кок вышел на палубу сразу после тройного трехкратного звона рынды, отметившего полдень. На сей раз в числе зрителей был и Раджу.

Дважды сверкнул нож, и две курицы лишились голов. Одарив публику зубастой ухмылкой, кок неспешно отбыл с безголовыми птицами в одной руке и ножом в другой.

Трап к камбузу, забрызганный волнами, стал скользким. Внезапно “Лань” дала сильный крен, и кок, уже ступивший на трап, грузно упал плашмя. Он пронзительно вскрикнул, однако сумел встать на четвереньки.

С площадки трапа Раджу видел, что в одной руке кок по-прежнему держит кур, но вторая его рука была пуста, нож куда-то подевался. Почти сразу стало ясно куда: из груди кока торчала рукоятка ножа.