Один Манук сохранил спокойствие. Он быстро спустился с песчаного обрыва, на котором они стояли, и, подойдя к убитой лошади, обыскал седло. В сумке он нашел старый молитвенник и несколько лепешек из кукурузной муки. Больше ничего там не оказалось. Зато вверху заглавного листа стояла надпись латинскими буквами: «Missia Santa Clara».

Латинский алфавит Алексей знал, да и без этой надписи присутствие монаха среди солдат объясняло цель отряда. Кусков не раз рассказывал о том, как миссионеры вербовали индейцев, которых затем крестили и делали своими рабами.

— Точно скот! — сказал Алексей и от возмущения с такой силой загнал шомполом пулю в ствол ружья, что ободрал себе пальцы.

— Ну, государи мои, — заявил он, не обращая внимания на кровь, проступившую возле ногтей, — пойдем прямо в селение. Мы не гишпанцы, не монахи, таиться нам нечего... Дикие, полагаю, теперь о том узнали.

Он спрыгнул с обрыва и, все еще бледный и взволнованный, зашагал по распадку. Лука и Манук еле поспевали за ним.

Шли недолго. Ложбина сузилась, круто повернула к озеру, и почти сразу же на лесной опушке открылось индейское стойбище. Свыше десятка шалашей, сооруженных из веток и сосновой коры, стояло меж редких деревьев, образуя полукруг, посередине которого горел костер. Жилища были неказисты и бедны, без привычных тотемных знаков, и только у входа в самый большой шалаш стояли два деревянных не то столба, не то идола, украшенных пучками трав. Как видно, это было жилье вождя. А возле него, возбужденно жестикулируя, толпилось около тридцати — сорока индейцев, вооруженных копьями и луками. На многих воинах даже не было набедренных травяных повязок.

— Татуированные! Хвашамоло!.. — шепнул в испуге Манук. — Скорей уходить надо!

— Нельзя! — Алексей сжал его руку. — Молчи!

Он снял шляпу, нацепил ее на ствол ружья, висевшего за плечами, и двинулся к толпе. Лука и Манук торопливо последовали за ним.

Индейцы так были увлечены, что не сразу заметили русских. И только когда Алексей поравнялся с крайней хижиной, на площади раздался крик, и в один миг все воины повернулись в сторону приближавшихся белых. Пропели две-три стрелы. Однако Алексей, как ни в чем не бывало, продолжал идти вперед.

— Пресвятая богородица, — шептал Лука, жмурясь и охая. — Прямо на рожон прет!

Но ни он, ни Манук не отставали.

Еще пронеслось несколько стрел. Одна из них ударилась в ствол ружья Луки и, звякнув, скользнула вниз. Промышленный отшатнулся и чуть не упал. Он даже не успел по-настоящему испугаться.

Крики вдруг прекратились, и, раздвинув толпу, на середину поляны вышел высокий старый индеец. Два огромных черно-сизых крыла горного орла кондора свисали у него с плеч до самой земли и укрывали словно плащом, на голове высилось целое сооружение из орлиных перьев. По-видимому, это был вождь племени.