Не будь опасности, Алексей, а в особенности Лука подивились бы такому невиданному еще наряду, но сейчас было не до того.

Индеец поднял руку, что-то сказал. Копья и луки опустились, толпа окончательно затихла. В этот момент Алексей узнал индейца. Это был тот самый старик, которого он только что спас от волосяной веревки. Не медля ни минуты, он двинулся ему навстречу.

Они встретились на середине поляны. Вождь подошел вплотную и, дотронувшись рукой до груди и лба, молча остановился перед Алексеем.

— Я готовился к смерти, — сказал он наконец, пытливо вглядываясь в его лицо. — Ты остановил врага. Почему это сделал ты, чужой человек? Кто ты?..

Пока Манук переводил слова индейца, Алексей успел рассмотреть, что вождь слеп на один глаз, а из-за глубоких, частых морщин не видно даже татуировки. Но он держался крепко и прямо, и только по слегка ссутулившейся спине видно было, что он очень стар.

— Передай — мы русские, — сказал Алексей алеуту, — и живем в мире с индейцами. А сейчас ищем народ, живущий на берегу моря до самых дальних гор.

После первых же слов перевода старый индеец оживился, и на его бесстрастном морщинистом лице стали заметны следы волнения.

— Два раза созревали желуди и два раза рыба ходила струить икру, — сказал он вдруг, словно раздумывая, — как ваши люди приехали сюда на большой лодке. Мивоки тогда отдали вам свою землю. Я знаю, Мивоки — мои враги, но вы не можете быть моими врагами...

Он умолк, затем повернулся к толпе и что-то крикнул. Крик был отрывистый и повелительный. Сразу же все копья и луки опустились, толпа расступилась, и старый вождь, сняв свой головной убор, передал его Алексею.

Не совсем понимая, тот взял этот пук перьев, хотел спросить Манука, но индеец снова что-то приказал своим воинам, а затем вытянул руку вперед, по направлению к жилью.

— В гости зовет! — шепнул обрадованный Лука. — Ну, прямо — царь! А гляди, как от гишпанцев, будто заяц, сигал!..

Хижина вождя была самой большой во всем поселке и тоже была сложена из веток и коры. Кроме размеров и двух грубых идолов у входа, она ничем не отличалась от стоявших рядом жилищ и мало чем от барабор ситхинских индейцев. Тот же полумрак, звериные шкуры у стен, служащие постелью, копья, луки, плетеная посуда. Не было лишь очага. В этом теплом краю варили пищу на кострах, раскладывавшихся возле хижин.

Воспоминаниями о далекой Ситхе повеяло от знакомой обстановки. Алексей не раз гостил у мирного индейского племени, кочевавшего вблизи Ново-Архангельска, охотился на горных баранов и карибу, принимал участие в состязаниях юношей...