Роль генералов в заговоре против царя
Роль генералов в заговоре против царя
Осенью 1916 года российские либералы обвиняли Распутина, его ставленника премьер-министра Штюрмера, императрицу Александру Федоровну и самого императора в германофильских настроениях, что в условиях войны было равноценно обвинениям в предательстве и измене Родине.
Дядя Николая II великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Для меня, для моих родных и для тех, кто часто встречался с императрицей, один намек на её немецкие симпатии казался смешным и чудовищным.
Когда же думских распространителей этой клеветы пробовали пристыдить, они валили все на Распутина: „Если императрица – такая убежденная патриотка, как может она терпеть присутствие этого пьяного мужика, которого можно открыто видеть в обществе немецких шпионов и германофилов?“ Этот аргумент был неотразим, и мы ломали себе голову над тем, как убедить царя отдать распоряжение о высылке Распутина из столицы».
Керенский также считал, что «было бы необъяснимо, если бы германский Генеральный штаб не использовал его (Распутина). Он ненавидел войну, общался с людьми, которые выступали против войны и имели сомнительные репутации. В этом кругу были и секретные агенты, а Распутин был болтливым и хвастливым, поэтому любой агент мог просто внимательно его слушать и получать информацию».
Февральскую революцию называют не только революцией и заговором масонов, но и «революцией генерал-адъютантов», намекая на решающую роль генералитета в государственном перевороте зимой 1917 года. Они были наиболее приближенными к особе императора и наиболее уважаемыми в русской армии.