Один из руководителей русской контрразведки генерал М. Д. Бонч-Бруевич был близок не только с Гучковым, он являлся родным братом видного большевика В. Д. Бонч-Бруевича. Через своего брата он имел контакты с большевистским руководством и признавался в этом:

«Я не был от них так далек, как это могло казаться. Мой младший брат, Владимир Дмитриевич, примкнул к Ленину и ушел в революционное большевистское подполье еще в конце прошлого века. С братом, несмотря на разницу в мировоззрении и политических убеждениях, мы всегда дружили, и, конечно, он много сделал, чтобы направить меня на новый и трудный путь».

«Я не был от них так далек, как это могло казаться. Мой младший брат, Владимир Дмитриевич, примкнул к Ленину и ушел в революционное большевистское подполье еще в конце прошлого века. С братом, несмотря на разницу в мировоззрении и политических убеждениях, мы всегда дружили, и, конечно, он много сделал, чтобы направить меня на новый и трудный путь».

Поэтому, как участник заговора генералов против царя, он мог опираться на помощь брата Владимира, который в феврале был в Петрограде.

В результате этого всеобъемлющего заговора Февральский переворот 1917 года был совершен бескровно. Царь отрекся, на радость всем слоям российского общества, и восторженные толпы горожан приветствовали легкую и яркую победу революции в столице России. Власть на короткий срок перешла к Временному правительству, которое вскоре возглавил «либеральный диктатор» Керенский.

Однако в октябре власть в России захватили большевики. Но даже в этих условиях у российской православной церкви была реальная возможность спасти царскую семью в период безвластия, наступивший после свержения Временного правительства.

Дело в том, что Временное правительство прекратило содержать охрану царской семьи в Тобольске. Это были три гвардейские стрелковые роты, состоявшие из 330 солдат и 7 офицеров. В августе 1917 года им было назначено двойное жалованье, однако, когда власть поменялась, выплаты прекратились. Поэтому охрана была согласна передать царскую семью кому угодно, кто выплатит им образовавшийся долг.

Об этом стало известно монархистам Петрограда и Москвы. Деньги были собраны, тайно доставлены в Тобольск и переданы епископу Гермогену. Но во главе церковного управления был поставлен патриарх, и Гермоген обратился за благословением к Тихону, который запретил использовать эти ценности для спасения царской семьи.

Куда они делись, неизвестно. Ни НКВД, ни КГБ не нашли их следов. Известно, что апреле 1918 года в Тобольск прибыл отряд красноармейцев во главе с уполномоченным Совнаркома Яковлевым, доставивший гвардейцам задержанное жалованье, а царскую семью увёз в Екатеринбург, где их ждала расправа.