«Не ходи, дитя, иначе умрешь», — вихрем пронеслось в голове Брана. Он тут же потряс ею из стороны в сторону, чтобы избавиться от мыслей, произнесенных кем-то иным.

— И это правильное решение, дети мои! Правильное, потому что иного не существует, — с важным видом вещал с трибуны Брат Каллет. — Это дар, который мы преподнесли нашему божеству. Дар, который, к сожалению, намеренно избежал предначертанной ему судьбы, но мы обязаны повернуть все вспять. Вернуть богине утраченное. Иначе… — это слово он громко выкрикнул, отчего толпа вздрогнула и на некоторое время превратилась в безмолвную стаю овец, жадно пожирающую любое слово своего вожака.

— Иначе нас всех ждет кара. Меня, вас, — священник ткнул в беременную женщину, стоящую чуть поодаль от него, пальцем, отчего она зашаталась на месте и враз потеряла сознание, подхваченная своим супругом. — И наших детей!

«Сейчас… Сейчас я точно пойду к ней. Я люблю ее, я должен…» — мысли продолжали хаотично кружиться в голове Брана, а тело оставалось по-прежнему недвижимым, холодным, словно у куклы.

«Разве ты сможешь отомстить за друзей, если так глупо умрешь? Если разделишь судьбу девчонки?» — продолжал шептать потусторонний голос, отчего юноша присел на корточки и схватился обеими руками за голову.

Завершив свою речь, Свен попросил Курта подойти к нему поближе.

— Курт Суинни — верный друг, хороший муж и образцовый отец. Курт собственными глазами видел, как богиня покарала его товарищей во время вырубки запретного леса, как наказала их детей. Слышал ее просьбу, ее приказ. И ни секунды не думал перед тем, как принести свою единственную дочь в жертву во имя всепрощения для каждого из нас, — Брат Каллет говорил так проникновенно, что у всех присутствующих буквально приоткрылись рты, а в глазах загорелись огоньки. У всех, кроме Брана.

— Таким должен быть истинный верующий человек. Он должен идти на жертвы ради своих богов.

— Но как же Нанна? — неожиданно выкрикнул кто-то из толпы.

— Нанна, — едко ухмыльнувшись, сказал Каллет. — Нанна — это лишь выдумка наших глупых предков. Идол, которого никогда не существовало, которого никто из вас никогда не видел собственными глазами, — мужчина указал пальцами на свои бездонно черные глаза, словно играя с публикой, заставляя взгляды задерживаться на нем одном. — Если бы Нанна была настоящей, живой богиней, разве она оставила бы нас умирать? Разве позволила бы нашей земле стать бесплодной, скотине чахнуть, а своим верным рабам голодать?!

— Нет! Не позволила бы! — доносились выкрики из толпы.

— Вот именно! — торжественно воскликнул Каллет. — Мы совершили преступление, преклонив головы перед вымыслом, перед чьими-то нелепыми фантазиями! — выкрикивал Свен все громче, отчего из его рта брызгами вылетала скользкая слюна. — До конца жизни нам не искупить своего греха. Но жертвы, что мы принесем сегодня, обязательно дадут плоды завтра.