Пламя дошло до оголенных пят Нисы. Девочка, до этого со страхом взиравшая в толпу, стонущая от боли и безнадежности, перевела взгляд и увидела Брана. Из ее глаз длинными струйками скатились соленые слезы. Если ей суждено было умереть, то он не должен был этого видеть, не должен был чувствовать и тем более не должен был разделить ее судьбу. Попытавшись вырваться из пут, она смогла лишь стряхнуть тряпку, что все это время закрывала ей рот, но и это показалось девочке даром судьбы.

— Бран! Прошу тебя, беги сейчас же! — сквозь слезы и боль от жара кричала девочка. — Они убьют тебя! Живи ради меня!

— Ниса… Я не могу… — растерянно глядя на девочку, застонал Бран и тут же залился еще более горьким плачем. — Я… Я…

— Схватить его! Перед вами брошенный дар богине! Мы должны принести его в жертву!

Толпа, находившаяся в некотором смятении, услышав приказ священника, кольцом окружила Брана и стала сужать его. Кто-то хватал его за руки, кто-то за ноги, словно каждый пытался оторвать от него кусочек.

«Вот и все, — подумал юноша и расслабился, готовый принять свою судьбу. — Кажется, я готов к этому». Бран закрыл глаза и поддался боли, что пульсировала то в одной его конечности, то в другой, поддался стихийному безумию, животному страху деревенских жителей перед могуществом лесной богини. Даже убийство Сиенны не помогло ему выиграть эту кровавую битву. Оазис — вымысел. Ардстро — продолжение Салфура.

Неожиданно кто-то резким рывком схватил его за руку и, вытянув из толпы, заступил на его место.

— Нанна, прости мне мои грехи! — с громким возгласом произнесла старушка Эбигейл, становясь на место своего воспитанника.

Светло-серые глаза Брана наполнились слезами, когда он увидел, как няню, предавшую нового бога, рвут на клочья ее же соседи, знакомые и друзья. Даже маленькие дети спешили собственными ногтями впиться в плоть женщины, стремясь забрать себе часть ее жизни, часть ее бессмертного духа.

— Няня… — одними губами прошептал Бран, когда кто-то попытался вновь схватить его за руку, чтобы растерзать на части.

— Беги! — оглушительно громко возопила Ниса, когда ее длинного светлого платья коснулись языки алого огня.

Вмиг разгоревшись, пламя охватило все ее тело, заставляя девочку истошно кричать и кривляться от нестерпимой боли. Подобно тоненькой спичке, храбрая Ниса сгорела без остатка. Еще одна безвинная душа вылетела из измученного детского тела. Последний человек, по-настоящему любивший Брана, исчез. Ушел, унесенный леденящим душу осенним ветром, словно его никогда и не было.

Бран не помнил, как смог вырваться из крепкой хватки толпы. Не помнил и того, как оказался на лужайке и, перебежав овраг, очутился в запретном лесу. Не помнил, как потерял связь с реальностью. Память будто намеренно стерлась, не давая юноше сойти с ума от боли, причиненной теми, кто все это время притворялся людьми. Осмотревшись вокруг, он заметил, как расплывчатые вещи постепенно обретают четкие очертания. Заметил и то, что окружение становится довольно знакомым. Спустя еще некоторое время Бран различил силуэт. Увидел Одвала, восседающего на старой скрипучей лавке.