Агариста прикусила губу, обдумывая ответ. В то нападение он попросил ее в случае опасности убить детей, чтобы спасти их от плена и рабства.

– Помню. Но они уже не дети.

– Знаю. – Он наклонился ближе, их головы соприкоснулись, как у двух влюбленных, идущих вместе. – Но если мы проиграем, ты должна бежать.

Ее лицо посуровело, когда она поняла. Ксантипп ощутил жар вспыхнувшего гнева.

– Ты сказал, что, если они придут, безопасного места не будет, – напомнила она.

– Иди на запад с домашними рабами, они не перестанут защищать тебя. Я оставил в своей комнате список греческих городов, которые отказались прийти нам на помощь. Думаю, персы отнесутся к ним благосклонно. Там, вдалеке отсюда, вы сможете начать все сначала.

Она внезапно остановилась, и он споткнулся на пыльном склоне.

– Ты думаешь, Ксантипп, это место принадлежит только тебе? Эти люди и мои тоже. Я люблю их, несмотря на все их разговоры, молитвы и хаос. Я люблю Афины всем своим существом, своим чревом. Я не могу просто… пойти куда-нибудь еще. Что бы ни случилось, мы вернемся сюда, чтобы все восстановить.

– Агариста, – сказал он более твердо, – если флот потерпит неудачу, если армия не сможет остановить персов на суше, Афинам конец. Они придут, чтобы преподать нам урок, понимаешь? От города не останется камня на камне. Если ты увидишь персидских солдат, идущих с севера, или их корабли в порту, ты должна собрать мальчиков и Елену и просто уйти. Обещай мне, что сделаешь это. Иначе я не смогу оставить вас.

– Не ври, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы, и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его.

Он улыбнулся и покраснел.

Агариста обвела взглядом скопившихся на склоне горожан и сказала:

– Ты отправишься с флотом, потому что люди просят тебя об этом. Потому что ты их любишь.

Ксантипп мог бы поспорить, но она снова поцеловала его, растворив все, что он пытался сказать.

У подножия холма моряки обнимали родных и направлялись в порт. Они шли гордо, с высоко поднятыми головами, и Эпикл уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании друга.

Ксантипп вытер слезу со щеки жены для нового поцелуя. Агариста обняла его, уткнувшись головой в плечо. Дети тоже подошли, ища утешения в отцовских объятиях. Ксантипп невольно усмехнулся сквозь готовые пролиться слезы и одного за другим притянул к себе сыновей и дочь.

– Как я горжусь вами! – вздохнул он.

Елена сморгнула слезы и обняла отца так крепко, что у него перехватило дыхание.

– Как ты прекрасна, просто совершенство! – воскликнул он. – Будь добра к матери, заботься о ней. Береги ее, чтобы мне не пришлось беспокоиться о вас.