• • •

Завтрак в Доме Сагеров завершился. До встречи с главнокомандующим оставалось несколько часов. Премьер-министр понимал, что ему пора вернуться к бомбе, но еще раз понадеялся на Номбеко и на ненадежную Селестину. Дело было в том, что премьер страшно, отчаянно устал: тридцать с лишним часов он занимался примерно всем на свете, не сомкнув глаз ни на минуту. И решил ненадолго прикорнуть прямо в канцелярии.

Номбеко и Селестина последовали его примеру, только в кабине грузовика на парковке в бывшем дачном поселке Талькругене.

• • •

Тем временем председателю КНР и его свите настала пора уезжать. Визитом Ху Цзиньтао остался доволен, но и вполовину не настолько, насколько довольна была жена председателя Лю Юнцин. Пока супруг тратил воскресенье на политику под отварную треску в масляном соусе, она вместе с несколькими женщинами из делегации успела побывать на двух потрясающих экскурсиях: сначала на фермерском рынке в Вестеросе, а потом на конном заводе в Книвсте.

В Вестеросе супруга председателя сперва любовалась замечательными, истинно шведскими изделиями народных промыслов, а потом подошла к палатке со всякими импортными безделушками. Среди которых – Лю Юнцин глазам своим не поверила! – оказался подлинный керамический гусь времен династии Хань.

Когда она на своем посредственном английском трижды переспросила продавца, действительно ли тот хочет за гуся названную им цену, тот подумал, что иностранка торгуется, и рассердился:

– Говорят вам – нет! Он стоит ровно двадцать крон и ни эре меньше!

Этого гуся продавец в свое время нашел в ящике с хламом, который приобрел в Сёдерманланде на распродаже имущества одного покойника (покойник некогда купил гуся за тридцать девять крон у чудака американца на рынке Мальмамаркен, но знать этого торговец не мог). Гусь ему успел порядком надоесть, но иностранка вела себя уж больно бесцеремонно, да еще стрекотала с подружками на языке, которого не поймет ни один нормальный человек. Так что продавец решил держаться первоначальной цены из принципа. Двадцать крон, и баста.

Наконец бабка заплатила – пять долларов! Еще и считать не умеет.

Продавец был доволен, жена председателя – счастлива. А потом стала еще счастливее, потому что на конном заводе в Книвсте внезапно и страстно влюбилась в вороного трехлетнего жеребца каспийской породы по имени Морфей. Жеребец выглядел как настоящая, взрослая лошадь, но в холке имел не больше метра и дальше, как все каспийцы, расти не собирался.

– Хочу-хочу! – заявила Лю Юнцин, у которой за годы в амплуа первой леди Китая развились исключительные способности добиваться своего.