Прощаясь, Борис хотел броситься на шею к брату, но Глеб предупредил его порыв и протянул ему руку. Борис прекрасно знал, что эта протянутая рука дорогого стоит. Он сразу посерьезнел, приосанился, вытер рукавом слезы и, приняв маленькую ладошку брата, крепко ее сжал. После чего все же не утерпел, обнял Глеба и расцеловал его в обе щеки.

— Обязательно пиши! На любом языке, хоть на турецком! Я все выучу и прочту! — кричал он ему вслед.

Илья Романович не вышел прощаться. Через щель между штор он наблюдал, как Евлампия с мальчиком садятся в карету. Он впервые посмотрел на Глеба непредвзято и не мог не увидеть его поразительного сходства с собою. Однако в сердце князя, привыкшем ненавидеть младшего сына, ничто не шевельнулось в этот миг. «Лучше, что мальчишка уедет! — думал он. — Слишком трудно было бы с ним объясняться после всего того, что случилось…» Илья Романович стыдился признаться себе, что боится остаться в одном доме с этим ребенком. Каждый раз, поднося к губам рюмку травника, он гадал бы, не сдержал ли Глеб свое обещание отравить его…

Елена очнулась от небывало глубокого сна лишь на следующее утро. Не увидев рядом с собой ребенка, она позвала Хавронью, но вместо служанки явилась Зинаида. Лавочница засуетилась возле постели, оправляя то одеяло, то подушки и старательно избегая встречаться с Еленой взглядом. Та встревожилась.

— Где моя дочь? — спросила она, садясь в постели.

Зинаида присела рядом, обняла графиню за талию и нежным голосом произнесла:

— Крепись, дорогая… Твоя девочка сейчас вместе с ангелами…

— Что-о? — задохнулась Елена.

Она хотела вскочить, но лавочница ее удержала:

— Не убивайся сильно, это грех! Такова воля Божья! Девочка умерла вчера, во сне. Мы с Хавроньей сами не сразу поверили, когда увидели…

— Почему ты не разбудила меня?! — в отчаянии закричала графиня.

— Мне не удалось. — Зинаида ловила ее руки и гладила их, пытаясь успокоить обезумевшую женщину. — Ты так крепко спала… Конечно, ослабла после родов! Я даже боялась, как бы ты тоже не умерла!

— Где моя девочка?! Я хочу ее видеть!

— Но это невозможно, дорогая, — все тем же елейным голосом отвечала лавочница, — мы уже снесли трупик в управу…

— Зачем?!

— Таков закон! Всех внезапно умерших необходимо представлять в Управу благочиния для медицинского освидетельствования. Эпидемий они боятся, что ли? Для богатых, конечно, закон не писан, ну а нам, беднякам, приходится слушаться…

— В управу… — растерявшись, прошептала Елена.

— Ну да. Квартальный еще расспрашивал меня, кто мать ребенка, здорова ли… — с нажимом добавила Зинаида, пристально глядя на нее.