Потом император стал расспрашивать о последних днях Армана де Гранси и не удержался, чтобы не задать Елене вопрос, который недавно обсуждал с Бенкендорфом:

— Отчего же виконт скрыл от нас с матушкой свой брак? Эта таинственность непонятна, если не сказать обидна для его старых друзей.

Виконтесса ответила не вдруг. Собравшись с мыслями, еще раз взвесив «за» и «против», она решилась быть откровенной с императором, несмотря на присутствие Бенкендорфа, чье безмолвное внимание леденило ее низко декольтированную спину.

— Дело в том, что наш брак с виконтом осуществился в необычных обстоятельствах и не носил характера супружеского союза, — призналась она. — Тяжело заболев, будучи при смерти, мой покровитель вознамерился составить завещание. Близких родственников у него не осталось, а на руках находились две воспитанницы, обе сироты. Я, потерявшая родителей во время Войны двенадцатого года, и дочь магараджи Симхена, на глазах у которой убили отца и мать. Виконт опасался за нас и заключил со мной брак затем лишь, чтобы мы с Майтрейи были обеспечены после его смерти и имели определенный статус в обществе. Арман де Гранси относился ко мне как к дочери, а я к нему как к отцу…

— Так ваша воспитанница на самом деле индианка, а вовсе не Маргарита Назэр? — насторожился император.

— Да, это так, ваше величество, — подтвердила Елена. — Я не могла везти Майтрейи через всю Европу под ее настоящим именем, потому что девушку до сих пор могут преследовать люди с ее родины…

— С какой целью? — не удержавшись, вмешался в разговор шеф жандармов.

— С целью убийства, — полуобернувшись, ответила ему Элен де Гранси. — Майтрейи — принцесса, наследница престола, незаконно захваченного какими-то проходимцами при поддержке англичан. Я плохо разбираюсь в политике, а в колониальных интригах того хуже, — призналась она. — Но опасность не вымышлена, за это я ручаюсь. Уже были предприняты две попытки разыскать Майтрейи. Виконт все эти годы скрывал ее от мира, не вывозил в свет и наказывал мне в дальнейшем держать девушку взаперти…

— Бедное дитя! — воскликнул растроганный и глубоко заинтересованный историей Николай.

— Вот поэтому я и привезла ее в Россию, — неожиданно свернула на нужную ей колею виконтесса, — в надежде, что девушка обретет покровительство и защиту вашего величества, получив возможность жить полнокровно и счастливо, не скрываясь более.

— Могу вас заверить, что здесь, в России, воспитаннице виконта де Гранси ничто не будет угрожать, — пообещал император и кивнул Бенкендорфу: — Так, Александр Христофорович?