Охранники расположились сзади, свесив ноги с бортов повозки, и, казалось, рассматривали пыль, густо вьющуюся из-под колес. Впрочем, Сантьяго быстро сообразил, что они наблюдают, нет ли погони, в то время как Родригес и кучер не сводили глаз с того, что происходило перед повозкой. Эти меры предосторожности не вызывали у Сантьяго ни малейшего удивления. Как еще можно было ехать на встречу с врагом Испании, знаменитым пиратом, безнаказанно разгуливающим по Кадису и окрестностям под носом у тысяч солдат и сотен альгвазилов?

Проехали полуостров, соединяющий Кадис с материком, медленно взобрались на высокий берег и долго двигались вдоль обрыва. Дорога то бежала по самому краю, открывая вид на уходящую насколько хватало взгляда серебрящуюся поверхность океана и глубокие бухты, вторгающиеся в берег, то отступала далеко вглубь полей, пробираясь через рощи. Темнота в этих рощах была подневному душной, жара не желала уступать место ночной свежести, цепляясь за прогретые стволы деревьев.

Вдруг Родригес похлопал возницу по плечу, и повозка остановилась.

– Дальше мы пойдем сами, – объявил еврей охранникам. – Ждите нас здесь.

Родригес и Сантьяго пошли впереди, а новые попутчики, взгромоздив сумы на плечи, двинулись вслед за ними. Судя по всему, Родригес хорошо знал, куда держать путь: когда дорога уходила в сторону от обрыва, он решительно шел напрямую, ломясь через кустарники, чтобы спустя несколько десятков брасов снова оказаться на вернувшейся дороге.

Когда повозка с кучером и охранниками осталась далеко позади, Родригес, в очередной раз ломанувшись через кусты, не стал выбираться на дорогу, а остановился на краю обрыва, поджидая плетущихся соплеменников. Сантьяго глянул вниз и увидел, что про обрыв ему нашептало перепуганное воображение, а на самом деле прямо перед ним начинается довольно пологий спуск в узкую бухту. У берега что-то темнело, присмотревшись, Сантьяго различил крупный пинас. Что ж, все правильно, по-другому пират не сумел бы незамеченным оказаться на испанском побережье, его каракка сразу привлекла бы внимание.

– Мы у цели, – негромко произнес Родригес. – Осторожно спускаемся, и все опасности позади.

Но он ошибся: не успели путники приступить к спуску, как раздался треск и из кустов вывалились трое с топорами в руках.

– А ну, стоять, – приказал средний, поигрывая топором. – Бросить поклажу, вывернуть карманы, стать на колени и молиться. Одно неправильное движение – и головы нет.

Сантьяго выхватил меч, прыгнул к разбойнику и пронзил его насквозь. Юноша едва успел выдернуть меч из оседающего тела, как страшный удар в спину опрокинул его ничком на землю. Он слышал, как заверещал от ужаса Родригес, почувствовал уколы колючек, вонзившихся в его нос и щеки, но боли в спине не было – кираса выдержала удар топора. Стремительно перевернувшись на спину, он увидел прямо над собой освещенное полной луной озадаченное лицо разбойника. Тот, видимо, был уверен, что перерубил своей жертве позвоночник, и никак не ожидал от нее такой прыти. Недолго думая, Сантьяго ткнул его мечом в пах. Разбойник охнул, выронил топор, схватился руками за живот и рухнул на колени.