Она стояла у окна, спиной ко мне. Спрятала лицо в передник, плечи судорожно вздрагивали. Я осторожно потрогал ее за плечо, и она внезапно согнулась, сложилась вдвое, как складывается карманный нож.

– Мария?

Рыдала она совершенно беззвучно. Когда Мария приходила в пасторскую усадьбу, вела себя совсем по-иному, была упрямой и несговорчивой. Такой я ее еще не видел.

– Что произошло, Мария?

Она затрясла головой. Я положил руку ей на шею, на туго сплетенную косу.

– Юсси пришел сюда с рюкзаком, – тихо сказал я. – Вышел из дому поздно вечером, когда все легли. И взял с собой еду, кое-какие инструменты, одеяло. Не странно ли?

– Не знаю… – прошептала она.

– Вы договорились встретиться? Может быть, решили провести ночь в лесу?

– Не знаю…

– А как вышло, что исправник Браге оказался у вас на хуторе? Так сказать, в засаде? Кто-то же его позвал, кто-то сказал ему, что Юсси собирается сюда.

– Не знаю, не знаю… – с тихим отчаянием повторяла девушка.

– Это ты его позвала, Мария?

Тело ее передернулось, как от внезапного разряда боли, как будто ее насадили на крюк, как червя. Я повысил голос:

– Юсси обвиняют, что он на тебя напал и хотел изнасиловать. Но если ты расскажешь, как было дело, его отпустят.

Она зажала ладонями уши и замотала головой. Косы, запаздывая за резкими движениями, летали из стороны в сторону. Я схватил ее за руки и разнял их. Она замерла и уставилась на меня. Сухие и пустые, как у ангела, глаза.

– Я ничего не знаю.

Мы глядели друг на друга, как, наверное, смотрели бы обитатели разных планет. Она и в самом деле сказочно красива. Я не сразу понял, что смотрит она не на меня. Она смотрит сквозь меня. На ухо упал золотой локон.

– Он очень любит тебя, Мария. И ты можешь его спасти. Одно твое слово – и он на свободе.

Но она будто бы и не слышит. Мысли ее где-то в другом месте. Может быть, инстинктивно старается защитить нерожденного ребенка, не погасить огонек зарождающейся жизни. Она по-своему права – ребенок без отца очень нуждается в защите.

– Не знаю… – одними губами прошелестела она.