- “Конечно, нет. - За последние несколько месяцев она научилась лучше лгать и улыбаться, отчаянно стараясь не давать ему повода ударить ее.

- “Хорошо. А теперь повернись.”

•••

Бальный зал Пале-Рояля дымился от тысяч свечей. Их пламя сияло на сверкающем великолепии - золотой тесьме, золотой нити, золотых пуговицах и золотых медалях. Если бы мировую войну можно было с блеском решить в бальных залах Европы, Франция уже победила бы.

Констанция и Мовьер приехали поздно. Он хотел, чтобы все присутствующие были свидетелями ее выступления, и Констанс была вынуждена это сделать, затянув время с ее туалетом. Она так рассердилась на своих служанок, что они были рады, когда их прогнали из ее будуара. Когда она спустилась вниз, Мовьер уже ждал ее в карете. Ночь была не холодная, но на ней был длинный плащ, доходивший ей до лодыжек и не дававший никакого намека на то, что скрывалось под ним.

В вестибюле бального зала Мовьер бросил лакею шляпу и пальто. Он пил весь день и был в приподнятом настроении. - “Может быть, ты снимешь свой плащ, моя дорогая?”

- “Я еще не готова, - ответила она. - “Я подожду, пока мы не окажемся в бальном зале.”

Она проскочила мимо, прежде чем ее объявили. Воздух внутри был горячим и спертым от множества тел и свечей. Она чувствовала, что все взгляды в комнате устремлены на нее. Толпа расступилась, пропуская ее вперед.

Мовьер следовал за ней по пятам. Когда она добралась до середины комнаты под огромной люстрой, он громко сказал - "Позвольте мне взять ваш плащ.”

Констанция обернулась. Она заставила себя улыбнуться самой очаровательной улыбкой, которую когда-либо практиковала перед зеркалом, и попыталась унять дрожь в костях. После этого пути назад уже не будет. - “Конечно.”