В общем, дела у Квентина Де Ланси шли не очень хорошо. Безутешно сидя за кухонным столом, пытаясь отделить несколько кусочков съедобной печени от чрезмерного количества хрящеватых вен, он искал, кого бы обвинить в своем несчастье. И ответ пришел довольно скоро. Черт возьми, Маклорин почти отдал его самому Де Ланси.

***

По пути из Лондона в замок Меербах, несколькими месяцами ранее, Шафран и Герхард остановились в Париже, чтобы вновь пережить воспоминания о своем первом визите в апреле 1939 года, когда они были молоды и впервые влюбились.

Однажды утром, лежа в постели, Шафран сказала: - "Ты знаешь, как я всегда ненавидела идею быть избалованной маленькой богатой девочкой..."

-Угу, - буркнул Герхард, протирая глаза и чувствуя, как щетина царапает ладони. Он попытался сосредоточиться на часах у кровати, увидел, что уже половина девятого, и тихо застонал. Он и Шафран отпраздновали свое возвращение в Город Света великолепным ужином, запитым шампанским, прекрасным вином и не одним коньяком после завтрака. Различные мероприятия после ужина не давали им обоим спать до самого утра. Герхард чувствовал последствия и подозревал, что он выглядел так же плохо, как и чувствовал себя. Его жена, напротив, выглядела свежей и ясноглазой, как трезвенница после двенадцатичасового сна.

- Ну, - сказала она, - я должна кое в чем признаться. Я собираюсь сделать что’то очень испорченное и потакающее своим желаниям.

- Неужели? - сказал Герхард, потянувшись к телефону у кровати и набирая номер обслуживания номеров. Ему срочно нужен был кофе.

- Да, действительно ... Я договорилась встретиться с месье Диором сегодня днем. Он собирается сшить мне несколько платьев. Ты не возражаешь?

- Deux pots de café, s'il vous plaît, avec du lait chaud et du sucre ... merci,’ сказал Герхард в трубку. Он положил трубку на место и снова посмотрел на Шафран. - С чего бы мне возражать? Если и есть что-то в мире, о чем я знаю, так это хороший дизайн. Диор - гений. Ты заслуживаешь носить его одежду.

Поэтому, пока Герхард совершал экскурсию по своим любимым произведениям парижской архитектуры, Шафран провела день, обмеряя каждый дюйм своего тела, рассматривая одну красивую ткань за другой и, прежде всего, разговаривая с Кристианом Диором об одежде, которую он собирался создать для нее.