О завоевательной войне речь не шла, поэтому победа могла принести только славу для маркграфа и смехотворные выплаты за пленных, которые будут поделены между знатными семьями. Но если же Бернат из Готии потерпит поражение и мавританские войска войдут в город, Барселону ожидает либо полное уничтожение, либо долгие годы нищеты и прозябания. Фродоин встал с колен и посмотрел на крест, висящий на цепях над алтарем. В этот раз он не ударил по кресту. Епископ нуждался в помощи Иисуса. Он, пастырь Церкви, должен был защитить своих прихожан, в этом он поклялся перед Господом в Реймсе.

После захода солнца, отслужив повечерие с соборным клиром, Фродоин устроил тайное совещание с Ориолем и его гвардейцами. Был приглашен также и встревоженный Сервусдеи: монах принес целую сумку пергаментов и перьев, как и просил его епископ, вот только он не сказал старику, куда они отправляются. Гвардейцы седлали коней; Фродоин взглянул на освещенное окно во дворце Годы. Женщина была там, она смотрела на отряд, тайно покидающий город посреди ночи.

Фродоин вспомнил, как встретил ее после ужасной ночи, которую Года провела с Бернатом, и сердце его сжалось от боли, но он лишь слегка поклонился светлому окну. Фродоин хотел, чтобы Года знала: епископ выполняет свое обещание. В эту ночь оба они не спали ради Барселоны – только это и оставалось от их любви. Опечаленный епископ возглавлял отряд: они торопились к воротам Бисбаль, пока маркграф не проведал об их выезде. Над барселонской равниной задувал ледяной ветер; епископ приказал открыть ворота.

Фродоин, Сервусдеи и гвардейцы почти без отдыха доскакали до Риполя. Они приехали вечером следующего дня, в густом тумане, холодном и влажном. Стражники, выставленные Изембардом в лесу, натянули луки, но, узнав капитана и епископа Барселонского, присоединились к их отряду. Удивленный Изембард встретил их у дверей укрепленной обители. Во дворе было два десятка сервов и несколько рыцарей в доспехах.

– Рад тебя видеть, – заговорил Фродоин. – Вы нужны Марке.

Изембард молча кивнул, но сердце его затрепетало. Для него появление епископа было как знак, что его многолетнему самопожертвованию приходит конец. Теперь все будет по-другому. Он посвятил свою жизнь служению детям покойного графа Сунифреда – как поступил когда-то и его отец. Каждый день рыцарь телом и душой отдавался обучению тех, кто, быть может, переменит ход истории в Барселоне и в других графствах Марки. Изембард крайне редко покидал монастырь Санта-Мариа-де-Риполь – лишь для того, чтобы навестить сестру; молодой человек не знал женской ласки и дружеской беседы, зато в тот день, когда Гифре и его брат Миро обнажат мечи в настоящей схватке, они выкажут себя лихими воинами, а это качество воины ценят дороже всего.