Анур опустил голову:

– Знаешь, а ты прав. Давай… Я хочу, как ты сейчас: давай верить, что у хорошего все-таки больше шансов. Я смирился, что никогда не стану здесь своим, но хочу верить, нет, буду верить, что у Руси это получится. Она найдет свой дом и осилит дорогу к нему.

Женек кивнул. Глянул вверх, в напевающую листву великанов. Теперь он знал, что все это время искал в ней и кого. А потом они пожали друг другу руки. И попрощались.

Спускаясь в овраг и сдерживая себя, чтобы не обернуться, он услышал вдруг долетевший сверху короткий, но звонкий свист. И рассмеялся.

* * *

Женя шел по картофельному полю. На зеленых листьях местами чернели частички пепла, принесенные ветром. Он думал, что сказать маме и всем. Может, тоже свалиться без сил в их руки и все забыть. Что случилось? – А я не помню…

Что она скажет, когда увидит его полуживого?

Хотя – он прислушался к телу – где та боль? «Поцелуйчиков» он не ощущал. Посмотрел на обожженную ладонь – звезда побледнела и втянулась. Вспомнил Русину повязку, которую спрятал в карман шорт, и рукопожатие несколько минут назад. Ткнул в звезду – больно.

Посмотрел на живот, обласканный листвой пограничных ветвей, и увидел нестрашные тонкие багровые линии, одна короче другой. Щупать не стал. Каждый второй шаг отдавался болью в правой стопе. Мягкая и нежная трава в удивительном краю не вернула ему откусанного пальца, но рана не распухла, чуть утянулась, ее покрывала надежная на вид корочка.

Почему он боится? Разве должен чувствовать вину за чужие переживания? Поступить по-другому, так, как следовало хорошему и послушному мальчику, он не мог. Знал это твердо. И все согласились бы с этим, если бы поверили в его историю. Историю, которую он, конечно же, рассказывать не станет.

Когда пересек пустой двор и взошел на крыльцо, у него была готова другая. Шайка хулиганов, о которой он твердил, которую они закидали яблоками и которая потом подожгла его, вновь подкараулила его и похитила, как и друзей – Колю и Митю. Троица уродов издевалась над ними, пока они что-то не поделили между собой, завязалась ссора, переросшая в драку. В это время друзьям и удалось сбежать. Ко-нец.

Однако когда Женек вошел в сени, когда увидел бабушку, сидящую на пороге чулана и глядящую в его черноту, когда она, заметив его, поспешила навстречу, он неожиданно и в самом деле без сил упал в ее руки. Все напряжение этого дня, удерживаемое в темном сундучке, вырвалось и провозгласило: «Хватит! Разве не чувствуешь ты, что сил нет?» Ноги подкосились, навалилась усталость. Подступили слезы, но их он сдержал.