Уже через несколько минут я забрал из камеры хранения наши с Жаном вещи. Странное это чувство, когда ты держишь в руках вещи своего друга, которому они уже никогда не пригодятся… Мурашки побежали по коже при виде чемоданчика фирмы «Самсонит», еще недавно принадлежавшего Жану. Волна воспоминаний уже захлестывала меня, но сейчас было не до сантиментов. Передо мной по-прежнему стоял Моиз в нетерпеливом ожидании. Да, признаться, и мне уже хотелось поскорее от него избавиться. Я проверил наличность. На двоих с Жаном у нас было полторы тысячи долларов, плюс, кроме того, моя кредитная карточка и еще две карты моего друга. Среди оставленных документов были два обратных билета до Москвы с открытой датой…

Мы обещали нашему проводнику триста долларов за поездку в джунгли. Я подумал, что если заплачу ему двойную цену, то это будет справедливо. И увидев, как засветилось лицо Моиза, после того, как я отсчитал и выдал ему шестьсот долларов, я подумал, что жизнь моя могла бы стоить и немного дороже. Это я сам продешевил. Перед уходом Моиз еще нацарапал мне на листке бумаге свой адрес, на тот случай если он вдруг понадобится мне снова, и был таков.

Я поднялся в свой новый номер, в точности такой же, как и те, предыдущие, и обессиленный рухнул на кровать. Уснул я прямо в одежде. И мне снова приснился Жан…

Опять тот же бескрайний луг c зеленой сочной шелестящей травой, то же голубое безоблачное небо над головой, та же веселая радуга и тот же знакомый силуэт вдалеке, медленно приближающийся ко мне. Но на этот раз мне хочется так много у него спросить, так много ему сказать, а я знаю, что не успею, что он здесь пробудет не долго. Тоскливо становится мне, а Жан уже рядом, я вижу, как он улыбается и лицо его спокойно и безмятежно.

— Жан! — кричу я и бросаюсь к нему, но мои движения плавны и тягучи. Чем ближе я к нему, тем дальше он от меня….

— Не торопись! — смеется Жан. — Твое время еще не пришло!

— А твое? — тает неслышимый ответ и исчезает мой друг в набежавшей дымке…

Похожие друг на друга мне теперь снятся сны. И такое ощущение, будто Жан только что вышел из номера. Нет его, и это понятно, но, видимо, я с ним еще не расстался. А может, и он тоже?

Проснувшись, я почувствовал, что наконец-то по-настоящему отдохнул и полон сил. Наконец-то я забрался в ванную и долго стоял под прохладным душем, смывая со своего тела грязь, пот, остатки сильно пахнущих растираний однорукой Аджали, а со всем этим и то ощущение боли и утраты, которые не оставляли меня последнее время. Потом я долго брился, и пытался хоть как-то привести в порядок свои непослушные, изрядно отросшие космы. Когда со всем этим было покончено, я почувствовал сильнейший голод, и наскоро одевшись в чистые и такие родные вещи, спустился в ресторан отеля.