Это был не водяной-бродяга, это была всего лишь Иустинья Жохова, достойная девица. В лунном свете по тропинке шагала Иустинья Жохова с ведрами. С теми самыми, в которых плавали караси. Тянула она эти ведра опять же с трудом, оттого и получалась медленная загадочная походка, так меня испугавшая. Жохова брела по дорожке, похожая на лунного кентервильского призрака.

Лунатичка – так я решил в первую секунду. Только вот карасей зачем прихватила, да еще в тяжеленных ведрах? Чтобы трудней лунатить было? Чтобы не взлететь? Ведьма?

Наверное, я пребывал еще во власти сонного затмения, потому что догадка, посетившая меня, была диковата и даже омерзительна.

Она сама их сожрать решила. Сырыми. Вместе с чешуей. Во славу. Во имя. Сядет на пенек, съест пирожок.

Я решил посмотреть, как это будет происходить. Не каждый день такое встретишь – младшенькая дочка пресвитера Жохова пожирает живых карасей и пляшет под полной оранжевой луной. Отличная быдлеска получилась бы, особенно если наложить классическую музыку, лучше Вагнера. Да, именно Вагнера, «Полет Валькирий», который подходит практически к любому видеоряду.

Иустинья перла к ручью с упрямством трелевочного трактора. У меня возникло совсем уж нехорошее предчувствие. А что, если эта малахольная опять за свое возьмется? А я ее не успею спасти – это все ляжет неподъемным грузом на мою совесть…

Я стал шагать побыстрее. Я не очень опасался, что Жохова меня услышит – когда человек переносит тяжести, ему не до шагов за спиной. Жохова тем временем несколько утомилась, запыхтела и засвистела, так что я ее пожалел – ведра с карасями весили килограммов тридцать, Жохова в очередной раз демонстрировала несгибаемость и внутреннюю мощь.

Жохова неотвратимо направлялась к ручью. Почти полкилометра, и без единой передышки. Видимо, внутри нее работал мощный духовный реактор, производивший необходимую для дурных выходок энергию.

Жохова осторожно спустилась к воде, поставила ведро на мостки и села рядом. Я прятался в смородиновом кусте и наблюдал. Луна светила в полную силу, света было достаточно, обстановка романтическая, для быдлески как раз то, что надо, жаль электричества в аппарате совсем не осталось.

Вдруг Жохова начала петь.

По-английски. Удивительно скверно и удивительно при том хорошо. Одновременно. Не то чтобы хорошо, но проникновенно как-то, я с трудом верил, что это она. И слуха никакого. Вообще то есть не попадала в тему, а все равно. Душа пела, никак не меньше.

А потом она достал первого карася. Я сощурился.

Чешуя блеснула живым золотом под луной, я затаил дыхание.