Я была глубоко тронута наивностью, с которой Маленький Волк объяснял себе свое отцовство, и не могла сдержать улыбку, слушая его переложение библейского мифа. После нескольких месяцев проповедей преподобного Хейра, а затем – простодушных рассказов отца Антония индейцы впитали странный религиозный гибрид, основанный частично на их собственных верованиях и частично – на христианских. Возможно, так и должно быть и уж конечно смысла в этом ни больше ни меньше, чем в любой другой религии.

– Мой муж, – сказала я мягко, – Иисус был мальчиком, а не девочкой. Это не Спаситель, это просто наша маленькая дочка. Наша дочь. Твоя дочь и моя дочь.

– Хоу, – согласился он. – Я понимаю. На этот раз Спаситель – девочка. Это тоже хорошо.

Я рассмеялась и сказала по-английски:

– Я не совсем Дева Мария, но если ты так хочешь, мой муж, почему бы нет, черт возьми!

28 января 1876 года

28 января 1876 года

Вот так и получилось, что моя девочка, дочь Джона Бёрка, стала известна по всему лагерю как святое дитя – во-эстаневесто-манэхе, Спаситель – посланник Махео, самого Господа Бога, в дар шайеннскому народу, белое дитя, которое поведет новое поколение шайеннов в новый мир. От желающих взглянуть на нее нет отбоя – все видят в ней чудо и одобрительно приговаривают при виде ее молочно-белой кожи; многие приносят ей дары. Думаю, капитан Бёрк оценил бы пикантность ситуации!

Я не собиралась раздувать этот спектакль, но и не осмеливалась развеивать заблуждение моего мужа. Я поговорила об этом с отцом Антонием, исповедалась ему, не скрывая ничего. Он согласился, как и другие, что, если рассказать Маленькому Волку правду, не выйдет ничего хорошего, а кроме того, это невероятное событие может сильно повлиять на тех шайеннов, что еще упорствуют против прихода в агентство.

– В Царстве Божьем не бывает случайностей, – сказал наш Антоний. – Возможно, твое дитя, Мэй, было избрано, чтобы продолжать Его дело на Земле и нести Слово Божье язычникам.

– Неужели вы сами верите в это? – сказала я со смешком. – Она ведь просто ребенок, моя дочь, разве нет? Мне этого довольно.

Естественно, кое-кто из моих белых друзей, прежде всего бестии Герти и Дейзи, безжалостно дразнят меня насчет моей дочери, над которой все благоговеют. Теперь наконец белое общество поставило жирную точку в вопросе моих отношений с капитаном, однако никто как будто не держит зла на меня, да не особенно удивлен.

Дейзи, сама на сносях, пришла взглянуть на ребенка; буравя меня своими насмешливыми глазами с тяжелыми веками, она хитро улыбнулась и сказала с мягким южным выговором: