А когда увидел мокрое платье Аделины, приподнятой из воды Хитклифом, Джилкрист задохнулся от радости и волнения. Он крикнул что-то и стал плыть быстрее. Его непослушные конечности бессильно били по воде, медленно приближая его к далекой шлюпке. Но там что-то было не так.

Хитклиф не спешил доставать Аделину из воды. В шлюпке началась какая-то суета. Второй человек нагнулся к Аделине, протянул руку, чтобы попробовать пульс и что-то сказал Хитклифу, но Хитклиф протестующе закачал головой и отпустил Аделину. Ее белая рука выскользнула из его рук. Жена доктора Мидуорта послушно и беззвучно опустилась в воду и скрылась из виду.

– НЕТ! Что ты делаешь?! – закричал Джилкрист, бросившись вплавь к шлюпке. – Хитклиф!

Начавшие спор теперь друг с другом Хитклиф и второй человек оставались стоять, а матрос принялся спешно отгребать назад, подальше от тонущего судна, когда они все услышали голос Джилкриста. Люди стали оборачиваться, шарить бездумными тревожными глазами по пестрой усеянной обломками и телами поверхности волн.

– Проклятье! Вернись за нами, Хитклиф! – кричал Джилкрист.

Ему показалось, что Хитклиф тщательно скрыл от остальных, что он единственный заметил окровавленную голову барахтающегося в воде доктора. Люди вновь стали спорить с матросом, призывать его развернуть шлюпку, а Хитклиф так и стоял, глядя то на удаляющуюся Аделину, то куда-то в морские дали, прислушиваясь к отчаянным крикам Джилкриста. Стоявший рядом мужчина схватил Хитклифа за руку, затем кивнул в сторону тонущего корабля. Они вместе сели и больше никого не высматривали в воде.

Постепенно люди в шлюпке смирились с тем, что позади еще остались живые люди. Пусть хотя бы только двое, Джилкрист и Аделина, но они позволили себе закрыть на это глаза, и суета вместе со спорами постепенно стихли.

Вскоре шлюпку уже не было видно. Да Джилкрист больше и не смотрел на них. Он тщился доплыть до жены, пробиваясь сквозь разъедающее глаза соль и дым, теряя и вновь находя нужное направление, стараясь плыть как можно быстрее, и оттого быстрее погружаясь в темноту. С каждым следующим усилием все глубже и дальше от способности вновь сознавать и контролировать свои действия.

Прежде чем он очнулся в следующий раз, море успело отнести его далеко от того места, где через пелену помутнения он в последний раз видел жену.

Его выбросило на каменистый участок берега, зажатый между круто вздымающихся грубо обточенных ветром невысоких скал. Без движения он пролежал здесь довольно долго, а когда зашевелился, то сделал это неосознанно. Он не помнил, как сел и обхватил согнутые в коленях ноги, не помнил и то, как долго он смотрел на расплывающееся далекое пятно дыма, окрашенное последним бледнеющим лучом алого солнца на фоне глубоких серых сумерек.