Со временем, он просто нашел себя сидящим так неизвестное количество часов и принял происходящее не совсем объективно. Он не задавался вопросом, как оказался здесь. Не понимал до конца, что произошло после катастрофы. Джилкрист сидел и терпеливо ждал. Ожидая увидеть Аделину подплывающей к берегу, выходящей из воды, садящейся рядом. Он не шевелился, не переводил взгляд с той точки на неспокойной водной поверхности вдали, где собирался увидеть свою жену. И это все, что он делал, не замечая больше ни течения времени, ни усталости, ни голода, ни того, как сильно дрожит его тело на холоде безлунной ночи.

Отчаявшийся и сраженный горем Джилкрист не заметил даже того, что с течением дней берег сменился стенами его собственного дома, а море – окном, выходящим на улицу Стрэнд. Он больше не обращался к дворецкому, не видел прислуги. Редко перемещался по комнатам. Ел мало, подолгу глядя в тарелку, пока блюдо не остывало. Потерял способность выбирать из-за чего часами стоял между двумя креслами или на лестнице, между этажами, не зная, чего ему хочется. Проходил мимо газет, статьи которых изобиловали кричащими заголовками и были посвящены событиям катастрофы, краху репутации Ротфорда и Кэмпа, суду над Ротфордом, «инженером, погубившим шесть десятков жизней разом», закрытию компании «Ротфорд Кэмп Инженеринг».

Так продлился самый тяжелый месяц из всех, какие дворецкий видел за свою жизнь в этом доме, пока однажды утром не раздался стук в дверь. Дворецкий отложил кочергу и направился встретить неизвестного гостя. Это были посыльные, привезшие портрет, изготовленный мастером, рекомендованным Хитклифом. Большой, плотно упакованный, старательно завернутый в несколько слоев бумаги и перевязанный веревкой, портрет был скрыт от глаз, но дворецкий понимал, кто на нем изображен, поэтому собирался спрятать его на несколько лет, когда боль от утраты доктора Мидуорта заглушится временем.

Однако, закрыв парадную дверь, дворецкий обнаружил Джилкриста стоящим на лестнице. Скрюченный, будто раздавленный тяжестью своего горя, придерживающийся за перила, закутавшийся в полосатый домашний халат доктор Мидуорт с надеждой оглядывал переднюю:

– Аделина? Она вернулась?

Удивленный, что Джилкрист обратился к нему, дворецкий не сразу нашелся, что сказать.

– Нет, сэр. Всего лишь посыльные, привезли одну вещь, – берясь за тяжелую раму, сообщил дворецкий. – Я унесу это. Думаю, вам захочется посмотреть потом.

Какое-то время Джилкрист продолжал с тем же видом выискивать глазами свою жену, потом окончательно понял суть ответа дворецкого, и на лицо его вновь вернулась тень печали и тоски.