Двое громил все еще стояли возле входа в бани. Они занимали идеальное место для наблюдения за входом в баню, поэтому Ганнону пришлось сесть в открытой таверне, находившейся неподалеку. Он без особого аппетита ел безвкусную кашу, которая называлась «мясной похлебкой», продолжая бросать внимательные взгляды в сторону бани. Постепенно его стали охватывать сомнения – быть может, лучше уйти и начать самостоятельные поиски Аврелии. Довольно скоро он принял решение. В его нынешнем положении было глупо думать об осторожности. Уже сама поездка в Капую являлась чистым безумием. А теперь, когда он оказался здесь, у него появился реальный шанс отыскать Аврелию при помощи Фанеса, на лучшее он едва ли мог рассчитывать, блуждая по улицам без всякого смысла.

Когда грек вышел из бани, Ганнон, к своему огромному разочарованию, обнаружил, что двое громил – его телохранители. Ну почему они оказались его телохранителями? План допроса становился безнадежным. Бросив мрачный взгляд на хозяина таверны, Ганнон расплатился и последовал за Фанесом и его охраной. И вскоре понял, что ростовщик обходит своих должников. Реакция всех владельцев лавок была одинаковой: удивление и смятение. Однако у них не получалось избежать встречи с Фанесом или закрыть заведения. Его спутники знали свое дело – они засовывали ноги в дверные проемы или хватали несчастных за шиворот и припирали к стене. Открыто, не обращая внимания на проходивших мимо людей. Все надежды Ганнона на то, что ему каким-то образом удастся избавиться от здоровенных парней, исчезли. Они были не только вооружены короткими дубинками, но и умело ими пользовались. Прижать Фанеса он сумеет только в том случае, если грек отошлет своих подручных прочь. Погрустневший Ганнон еще час следовал за этой троицей.

К этому моменту карфагенянин уже перестал соблюдать прежнюю осторожность. На менее шумной улице он едва не натолкнулся на громил Фанеса, когда заметил отсутствие грека. Юноша поспешно изобразил интерес к скобяным изделиям, выставленным возле магазина, и, повинуясь импульсу, купил небольшой, но острый нож. Когда Ганнон обернулся, взгляды телохранителей были прикованы к лестнице, ведущей в храм, что позволило ему понять, где Фанес. Спрятав нож под туникой, карфагенянин прошел мимо громил. Лестница, ведущая в храм, была забита людьми. Прорицатели предсказывали будущее; здесь продавали куриц для жертвоприношений, светильники и побрякушки, которые оставляли в храме в качестве дара богам.

Ганнон купил крошечную глиняную амфору, чтобы не отличаться от других; теперь всякий, кто взглянул бы на него, принял бы его за обычного посетителя храма. Наверху шесть мощных колонн с каннелюрами[13] поддерживали треугольный, богато отделанный портик. В центре стояла раскрашенная фигура крылатой женщины со скипетром в руках. С двух сторон к ней направлялись моряки на кораблях с протянутыми в мольбе руками. «Фортуна», – подумал Ганнон. Ростовщики молятся Фортуне, чтобы она даровала им удачу. Это показалось ему вполне уместным.