– Смотри, – сказал Ганнон Мутту.

– Я вижу, командир.

«С тем же успехом мы могли бы наблюдать за овцами, пытающимися сбежать от пастуха», – подумал юноша. Ни один не сделает шага, пока не увидит, что его сделал другой. Так образовался целый отряд, и теперь они решали, что делать дальше. После некоторых колебаний часть побежала, как только это произошло, все стадо бросилось за ними, и процесс превратился в паническое бегство. Ганнон и Мутт не успели обменяться и двумя предложениями, как с поля боя сбежали более двух десятков солдат. Страх Ганнона, что римляне прорвутся именно в этом месте, смешался с восхищением – план Ганнибала сработал.

– По крайней мере, бегут далеко не все, – заметил он. – Пора нам поступить так же. Куттин может подать нам сигнал в любой момент. Пусть наши люди развернутся вправо.

– Хорошо, командир. – Мутт обратился к солдатам и заговорил громко, чтобы его все услышали: – По моей команде поворачиваемся направо!

Он поспешил к краю фаланги, чтобы все знали, что им предстоит сделать. К тому моменту, когда Мутт вернулся, сотни галлов и иберийцев уже быстро отступали от центральной части позиций карфагенян. Помощник вопросительно посмотрел на Ганнона, и тот кивнул.

– ПОВОРОТ! – заорал Мутт. – ПОВОРОТ!

Казалось, они прочитали мысли Куттина. Затрубили трубы – условный приказ Ганнибала к развороту фаланг. Часть солдат Ганнона сделала нетерпеливый шаг вперед, навстречу отступающим галлам и иберийцам. Гневный рык командира заставил их вернуться и занять свое место в шеренге. Даже иберийцы и галлы, находившиеся рядом – на левом краю фаланги, – выполнили приказ. Высоко подняв щиты, они действовали неспешно и держали строй. Если будет получен приказ, они без колебаний вступят в сражение. «Нет, не так, – подумал Ганнон. – Когда будет получен приказ». Солдаты отступали от центра только потому, что уже не могли выдерживать натиск римской пехоты. Еще немного, и легионеры прорвут центр.

Снова запели трубы Куттина.

– СОМКНУТЬ РЯДЫ! – закричал Ганнон.

Он вышел из шеренги, чтобы проверить, как перестраиваются его люди, плечом к плечу, прижав щит к щиту, как на тренировках в последние месяцы. Ганнона охватила гордость: его солдаты делали все быстро и четко. В его фаланге стало на сорок человек меньше, чем когда он принял над ней командование перед Требией. Да, он с ними не с самой Иберии, но успел сродниться со своими воинами. Его вдруг посетила безумная идея: если он будет двигаться достаточно быстро, то должен успеть. Ганнон обнажил меч и подошел к солдату, стоявшему на левом краю фаланги, с удовлетворением отметив, что это немолодой воин, который был с ним, когда его схватили в Виктумуле. «Надежная пара рук там, где это особенно важно», – подумал он, одобрительно кивнув ветерану. Тот кивнул в ответ, и Ганнона охватило теплое чувство.