Бахрам отъехал на стуле и вскочил на ноги.

— Дента забрали или он еще в доме?

— Пока в доме, патрон. Там уже собираются иноземные торговцы.

— Я тоже должен пойти, — сказал Бахрам. — Где мои чога и трость?

Идти было совсем недалеко, и всего через пару минут он прибыл на место, однако на входе в факторию стояли рослые гвардейцы в шлемах с плюмажами. К счастью, Юн-Том, толмач китайской гильдии, узнал Бахрама и попросил часовых его пропустить.

Квартира Дента располагалась в последнем строении, смотревшем на улицу Тринадцати факторий. Чтобы попасть туда, предстояло пройти через несколько дворов, обычно многолюдных, а сейчас совершенно пустых. И только мощеный двор перед домом Дента был полон народу — в основном китайцев, уныло сидевших на корточках под приглядом маньчжурских гвардейцев.

Пробираясь сквозь эту сидячую толпу, Бахрам почувствовал, что кто-то дернул его за рукав.

— Господин Модди, помоги, пожалуйста…

Бахрам удивился, узнав Аттока, младшего сына Хоуквы: одежда всегда аккуратного и прибранного парня была в беспорядке, лицо в потеках грязи.

— Что случилось, Атток? Отец твой здесь, в доме?

— Да. И Панхиква там. Юм-чаэ обещал рубить башка, если господин Дент не идти. Прошу, господин Модди, поговори с ним.

— Конечно. Сделаю все возможное.

Дверь в дом была распахнута, Бахрам беспрепятственно прошел внутрь.

Дент тоже занимал квартиру в трех этажах, первый из которых, как правило, отводился под хранилище. Переступив порог, Бахрам как будто очутился на складе разнородных вещей, накопившихся за долгое время: напольные часы, лаковые изделия, мебель в европейском стиле, но местного производства, да еще необычные диковины — чучела животных, керамика и тому подобное.

Сейчас в этой пыльной, тускло освещенной кладовой было битком народу. В центре комнаты на изящной козетке сидел навытяжку хмурый мандарин, в одной руке он держал свиток, в другой веер. Слева от него со стены таращилось огромное чучело головы носорога, а справа на полу скорчились Хоуква и Панхиква, закованные в цепные ошейники. Одежда купцов была так испачкана, словно их волоком тащили по земле, а с шапок исчезли шарики, свидетельствующие об их высоком ранге.

Но ведь еще недавно всякий мандарин обращался к ним подобострастно! Вид двух богачей, съежившихся, точно попрошайки, был настолько невероятен, что Бахрам протер глаза — они ли это?

Оправившись от изумления, в дальнем углу комнаты он разглядел Дента, Бернэма, Уэтмора и других иноземцев, сгрудившихся вокруг переводчика Фирона. Бахрам прошел к ним, уловив конец фразы Бернэма: