Что здесь правда? Да все! Мать Елизаветы, Жакетта Люксембургская, была родственницей и подругой королевы Маргариты Анжуйской. Первым мужем ее был не кто иной, как сам Джон Бедфорд, регент Франции после смерти короля Генриха Пятого, один из основных персонажей первой части пьесы «Генрих Шестой». А вот вторым мужем стал небогатый рыцарь, служивший у Бедфорда оруженосцем, по имени Ричард Вудвилл. Брак был счастливым и многодетным, и хотя подобный мезальянс вызывал осуждение в свете, Жакетта оставалась приближенной к королеве Маргарите, дружила с ней, была ее фрейлиной. Это что касается родословной Елизаветы Вудвилл. Что же до неприязни двора – это тоже правда, и мы об этом уже знаем. Сестер и братьев у Елизаветы было много, все они оказались в высшем обществе, и самые знатные и богатые семьи с удовольствием роднились с королевской семьей, чему способствовал и сам король Эдуард, влюбленный по уши в свою жену и готовый покровительствовать всей ее семье и щедро одаривать новых родственников. Сами можете представить, как «сильно любили» Вудвиллов при дворе…
Эдуард спешит успокоить жену:
– Любовь моя, ну о чем ты говоришь? Тебя не должна волновать чья-то там неприязнь, пока ты моя жена, а я – их законный государь, которому они должны подчиняться. Если они не захотят вызвать мой гнев, они и мне будут кланяться, и тебя полюбят, никуда не денутся. А если посмеют хоть слово вякнуть – мало им не покажется.
«Слушаю, молчу и размышляю», – думает Глостер.
А быстро повзрослел мальчонка, правда? Совсем еще недавно нам показывали юного Ричарда Глостера невыдержанным, дерзким мальчишкой, который не лезет за словом в карман и лепит правду-матку всем подряд невзирая на лица и должности. А тут – самообладание, планирование, контроль. Слушает, молчит и размышляет. Ну да, нас учили, что в драматургии образа должна быть «арка» (или «дуга»), то есть герой в конце повествования уже не тот, каким был в начале, но при этом автор обязан нам показать все движение по этой дуге: как человек менялся, почему, какие события на него повлияли, о чем он думал, из-за чего страдал, к каким выводам пришел. У Шекспира же – ничего. Абсолютный ноль. Где процесс взросления? Где осмысление? Где осознанность? И снова закрадывается неприятное сомнение. Похоже, Ричард-«дерзкая детка» и Ричард Глостер-«мастер планирования интриги» придуманы и написаны все-таки разными людьми. Впрочем, у вас наверняка сложится собственное мнение.
Входит гонец.
По-видимому, тот самый, который привозил во Францию письма и был отправлен назад с наказом передать объявление войны.