Бояре вели хитрую игру. Они сознательно отвлекали внимание молодого царя от подлинной опасности, грозившей со стороны заговора. В конце концов Пётр Басманов и сыскное ведомство, подчинённое ему, сосредоточили все усилия на охране поляков и предотвращении столкновений между москвичами и польскими наёмниками с «рыцарством».

* * *

В течение четырёх дней Димитрий получил несколько предостережений от капитанов, руководивших придворной стражей. 16 мая, когда государь осматривал лошадей на Конюшенном дворе, один служилый немец, оказавшись подле царя, передал ему записку с предупреждением о том, что изменники выступят на следующий день – 17 мая. В тот же день 16-го мая во дворец явились польские военачальники – братья Стадницкие с тем же предупреждением. Правда, Стадницкие заявили, будто «москвичи собираются напасть на царя и на поляков». Царские секретари и окружение отклонили их заявление и объявили, что народ предан государю.

Среди москвичей у молодого царя было много доброхотов. Не имея доступа ко двору, они пытались действовать через царского тестя. Мнишек явился во дворец сразу вслед за Стадницкими. Он передал зятю донос, поступивший от солдат, а затем вручил около сотни челобитных от москвичей, предупреждавших царя о заговоре. Но Димитрий по-прежнему был убеждён, что главная опасность грозит не ему, а полякам. Он укорил тестя в малодушии и отверг любые сомнения в преданности народа ему.

Однако столь упорные и неоднократные предупреждения сыграли свою роль. Испытывая смутное беспокойство, Димитрий отдал приказ об усилении военный охраны Кремля и поляков. Басманов вновь поднял на ноги стрельцов. Он расставил усиленные караулы в тех местах города, где можно было ожидать нападения на солдат Мнишека. В Кремле было введено чрезвычайное положение. Стрельцы получили приказ стрелять в каждого подозрительного, кто попытается незаконно проникнуть внутрь Кремля.

* * *

16-го мая, как только стемнело, на подворье князей Шуйских в Китай-городе стали незаметно съезжаться их ближайшие единомышленник и сторонники. В гостевой палате боярского дома собралось около двадцати человек. Всё это были в большинстве своём представители древних княжеских родов и династий. Здесь было светло и душновато, ибо окна и оконца с цветными стёклами были закрыты наглухо. Но на длинном и широком дубовом столе стояли подсвечники с десятками горевших свечей, глиняные крынки и кувшины, чаши и ендовы, наполненные мёдом и винами. Пред иконами теплились лампады. Присутствовавшие щедро угощались хмельным, но пьяных здесь не было.