Старик-самурай скользнул по нему взглядом. Увидел сгорбленную фигуру, несущую чайник. Ещё один слуга. Ничего интересного. Его взгляд вернулся к перевернувшемуся молодому самураю, и на его лице появилась гримаса презрения. Он буркнул что-то себе под нос и снова прикрыл глаза, продолжая свой караул.

Дзюнъэй, не оборачиваясь, почувствовал, как напряжение позади него сменилось на немое изумление. Он поставил чайник на землю и скользнул дальше, к палатке. Его сердце билось ровно и спокойно. Страх был роскошью, которую ниндзя позволить себе не мог.

Через мгновение они были у штандарта. Акари, всё ещё под впечатлением от его игры, достала тонкую кисть и склянку с синими чернилами. Дзюнъэй встал на стражу, растворившись в тени от палатки.

Он наблюдал за лагерем, за спящими воинами, за тлеющими углями костров, за старым самураем, который на самом деле был не совой, а сторожевой собакой, и которого они только что провели.

«Наставники правы, — пронеслось у него в голове. — Мы всего лишь тени». Но впервые он подумал об этом не с покорностью, а с лёгкой, едва уловимой улыбкой где-то глубоко внутри. Тень невидима. Но именно тень может проникнуть куда угодно.

Сзади послышался едва уловимый звук — Акари закупорила склянку. Дело было сделано. Завтра утром самураи увидят на своём знамени знак клана Тенистой Реки и поймут, что смерть побывала у них в гостях и не сочла их достойными даже клинка.

Она была всего лишь тенью. Но какая это была искусная тень.

* * *

Возвращение в долину Тенистой Реки всегда было похоже на растворение в ничто. Сначала густой лес, где ветви цеплялись за одежду, как назойливые руки. Потом — узкая расщелина в скале, завешанная лианами, которую не заметишь, если не знаешь, что искать. Они протиснулись внутрь, и мир снаружи перестал существовать.

Туман сменился прохладной, влажной темнотой пещеры. Воздух пах мхом, сырой землёй и дымком тлеющих углей. Они шли по узкому, естественному тоннелю, где с потолка то и дело падали тяжёлые капли воды, отсчитывая ритм их беззвучных шагов.

— Никогда не пойму, зачем нужно было селиться в глотке у горного тролля, — проворчала Акари, отряхивая с плеча очередную холодную каплю. — Можно было найти и долину поуютнее. С цветочками и ручейком.

— Ручейки привлекают внимание, — невозмутимо ответил Дзюнъэй. — А цветочки вытаптывают любопытные крестьяне. Здесь нас не найдут. Даже если будут искать.

— Меня бы не нашли, даже если бы я жила в особняке с сакурой у входа, — парировала Акари, но в её голосе присутствовало неохотное согласие.

Тоннель расширился, и они вышли на уступ, с которого открывался вид на саму долину. Это было похоже на гигантский колодец, пробитый в толще гор. Клочок неба далеко наверху был бледным и далёким. По стенам колодца, словно ласточкины гнёзда, лепились деревянные постройки, соединённые шаткими на вид мостками и верёвочными лестницами. Внизу, в самом центре, темнела вода подземного озера, и из него вытекала та самая речка, что дала клану имя. Она была узкой, быстрой и чёрной, как нефрит.