С торжествующей усмешкой пират выдернул копье из рукава Макрона и, шагнув вперед, замахнулся, чтобы нанести удар в грудь. Стальное острие пронзило кожу, и центурион содрогнулся, однако удара не последовало. Нападавший что-то прокричал, указывая кивком головы на все еще зажатый в руке Макрона меч. Тот мигом его понял и разжал пальцы, выпустив рукоять.

— Все, все! Сдаюсь! Я сдаюсь!

Пират, стараясь не выпускать пленника из поля зрения, слегка обернулся и открыл рот, чтобы позвать подмогу из сторожки, но, прежде чем он успел издать хотя бы звук, в воздухе промелькнуло что-то темное, и большой, с кулак размером, камень задел по касательной его висок. Охнув, тот отшатнулся, непроизвольно схватившись одной рукой за голову. Макрон мгновенно откатился в сторону, схватил свой меч и, совершив бросок к ногам пирата, полоснул его по подколенному сгибу, разрубив поджилки и задев кость. Враг тяжело грохнулся навзничь, приложился при падении затылком о камень, дернулся и обмяк. Из глубокой раны на голове текла кровь. Подняв взгляд, Макрон увидел стоявшего, привалившись к скале, Катона.

— Славный бросок, парень.

Катон помахал рукой, принимая похвалу, и снова согнулся, морщась от боли. Макрон бросил последний взгляд на пирата и припустил к сторожке, до которой было локтей тридцать. Его подбитые гвоздями сапоги громко топотали по каменистой тропе, но на внезапность больше рассчитывать не приходилось, а стало быть, быстрота являлась решающим фактором. Прежде чем он успел добежать до хижины, рука отбросила в сторону кожаный полог, и наружу высунулась увенчанная тюрбаном голова. Темнокожий, желтоглазый человек обернулся к Макрону. На лице его отразились изумление и страх, а в следующий миг центурион налетел на него с диким ревом. Упав, оба они залетели обратно в сторожку, грохнувшись на висевший над огнем котелок. Пират заорал, обжегшись огнем и содержимым котелка. Воздух тут же наполнился запахом каши, смешанным с вонью жженых волос. Меч Макрона застрял в бедре пирата, и римлянин, выпустив рукоятку, навалился на противника, одной рукой сдавив ему горло, а другой перехватив запястье. Тот продолжал орать, хотя Макрон сжимал горло все сильнее. Несколько показавшихся вечностью мгновений пират дергался, вырывался и выворачивался, но в конечном счете все же лишился сил, а заодно и сознания. Макрон выждал время и, лишь убедившись, что с врагом покончено, разжал удушающую хватку и, тяжело дыша, скатился с него в сторону.

Свет в проходе сторожки загородила тень: Катон облокотился на грубо сколоченную дверную раму, взглянул на притушившее уголья тело и поморщился.