Сначала прокаженные ощутили движение свежей крови; она наполняла их жилы, бурля в них и согревая тела, и под напором этой волны они испытали невыразимо приятное чувство безболезненного исцеления. Каждая из них ощущала, как недуг начинает исчезать; их силы прибывали; они вновь обретали самих себя. Вслед за этим, словно для того, чтобы завершить процесс исцеления, стал возрождаться их дух, вознося своих обладательниц на волну исступленного восторга.

Свидетелем происходящего с ними была не только Амра. Читатель, без сомнения, помнит, с какой преданностью Бен-Гур следовал за Назаретянином во всех Его странствиях. Если же еще читатель вспомнит разговор, имевший место накануне вечером, то вряд ли удивится, узнав, что молодой еврей присутствовал в толпе в тот момент, когда прокаженная женщина появилась на пути паломников. Он слышал ее молитву и видел ее обезображенное болезнью лицо. Слышал он и ответ на ее мольбу и, хотя видел происходившее вслед за этим не однажды, тем не менее не мог привыкнуть к подобному зрелищу. Находясь недалеко от разыгравшейся при дороге сцены, Бен-Гур выбрался из процессии и присел на камень, чтобы наблюдать за всеми последующими событиями.

Так, сидя, он успокаивающе кивнул несколько раз своим людям – соратникам-галилеянам, тайно несшим с собой короткие мечи, скрывая их под своими длинными одеждами. Чуть позже к нему подошел смуглокожий араб, ведущий в поводу двух лошадей. По знаку, данному Бен-Гуром, он тоже не стал здесь задерживаться.

– Подожди вон там, чуть подальше, – сказал его молодой хозяин, когда процессия миновала их. – Мне нужно попасть в город пораньше, и Альдебаран поможет мне в этом.

Он погладил широкий лоб коня, перешел дорогу и приблизился к стоявшим там двум женщинам.

Напомним, что они были для него всего лишь незнакомками, к которым он испытывал интерес постольку, поскольку они были субъектами приложения сверхчеловеческой силы, поняв суть которой он смог бы вынести правильное решение загадки, которая столь долго волновала его. Подходя к ним, он бросил беглый взгляд на фигуру маленькой женщины, которая стояла около белой скалы, закрыв лицо руками.

– Неужели это Амра? – пробормотал он про себя.

Прибавив шагу, он миновал мать и сестру, все так же не узнавая их, и остановился перед служанкой.

– Амра, – склонился он над ней, – Амра, что ты здесь делаешь?

Она подалась вперед и, упав перед ним на колени, не в силах произнести ни слова, залилась слезами, обуреваемая радостью и страхом.

– О хозяин, хозяин, – наконец смогла произнести она. – Господь сжалился над нами!