– Возможно, надо будет защищать Назаретянина.

– Неужели у Него есть враги? И кто же они?

– Увы, мама, далеко не все из них римляне!

– Разве Он не сын Израиля и не мирный человек?

– Никто больше Его не привержен миру; но, по мнению раввинов и теологов, Он виновен в куда большем преступлении.

– Каком преступлении?

– Он учит, что и необрезанный неиудей столь же достоин Царства Божия, что и иудей самых строгих правил. Он принес в мир Новый Завет.

Мать ничего не сказала, и все четверо укрылись от солнечных лучей в тени дерева, росшего у скалы. Как ни хотелось им всем поскорее очутиться у себя дома и узнать, что происходило с каждым из них за годы разлуки, Бен-Гур смог убедить их в том, что необходимо повиноваться закону, действующему в подобных случаях. Потом он подозвал к себе араба, ждущего его, и велел ему отправляться с лошадьми к Овечьим воротам и ждать их там у входа в Вифезду. После этого они пустились в путь по дороге, ведущей через Масличную гору. Но путь к городу совсем не походил на путь оттуда; они шли быстрым шагом и без всяких усилий. Через краткое время они добрались до гробницы, недавно построенной неподалеку от гробницы Авессалома[150], в долине Кедрона. Женщины стали собирать свои вещи, а Бен-Гур поспешил заняться всем необходимым для обустройства их в новом положении.

Глава 5 Паломники на празднике песах

Глава 5

Паломники на празднике песах

Бен-Гур поставил две палатки в верховьях Кедрона, неподалеку от Царских гробниц, снабдив их всем необходимым, что он смог достать. Не теряя время, он разместил в палатках мать и сестру, чтобы они могли дождаться здесь священника, который должен был осмотреть их и засвидетельствовать их полное исцеление.

Выполняя эти обязанности, он сам считался теперь до поры до времени оскверненным и не мог участвовать в празднествах, которые уже начинались. Так, он теперь не мог войти в самый священный из дворов Храма. Поэтому, а также и по своему желанию он проводил почти все время со своими родными, слушая их рассказы и повествуя о случившемся с ним.

Подобные истории – повествования о пережитом за многие годы, телесных страданиях и еще более тяжких мучениях духа – обычно рассказываются очень долго, и события в них редко следуют друг за другом в той последовательности, в которой они на самом деле произошли. Он слушал их скорбную сагу с наружным спокойствием, скрывавшим под собой кипящие в его душе чувства. Ненависть его к Риму и римлянам достигла предела; желание отмщения стало почти невыносимым. Но, рассуждая о мести ненавистному Риму, он снова и снова приходил все к тому же заключению – залогом успеха могла бы стать только война, которая сплотила бы весь Израиль в единую нацию; а все его размышления и все надежды заканчивались там же, где и начинались, – кто такой Назаретянин и каковы его намерения.