– Трибун счел благоразумным доверить взятие крепости профессиональным военным. А теперь, когда мы выполнили свою задачу, он снова возобновит командование колонной.
– Понимаю. Благодарю вас, префект. И вас, центурион.
Катон учтиво склонил голову, а за ним и Макрон. Картимандуя ответила им тем же и уже собиралась направиться к своим придворным, когда Катон обратился к ней снова:
– У нас тут еще один вопрос, госпожа королева. Соблаговолите?
– Разумеется.
– Мы бы просили вас проявить к бунтовщикам ваше королевское снисхождение. Теперь, когда Каратак у нас в руках, больше нет той символической фигуры, которая могла бы возглавить войну против Рима. Кроме, понятно, Венуция.
Лицо королевы помрачнело:
– За свою измену и коварство он поплатится. Есть такие способы предать человека смерти, что он всякую секунду своего умерщвления будет испытывать невыразимые муки.
– Уверен, что это так. Но теперь его пыл, как бы это сказать, поистрачен. Мятеж подавлен в самом своем истоке. Если же вы казните Венуция, то, боюсь, это лишь разожжет негодование тех, кто за ним шел.
Картимандуя оглядела Катона с проницательностью истинной владычицы.
– Как вы сами изволили заметить, королева здесь я. И
– Безусловно, госпожа королева. Я лишь осмелился дать совет. Ничего более.
– И за это я вам благодарна.
С надменно поднятой головой королева повернулась и тронулась к своим подданным, сохранившим ей верность.
Идя к выходу из чертога, Макрон покачал головой:
– М-да. Могла быть и повежливее, учитывая то, сколько крови мы пролили ради спасения ее шкуры.
– Это так. Но мы здесь для того, чтобы служить Риму, а в его лучших интересах усадить ее сейчас обратно на трон. Так что будь доволен.
– А что мне еще остается? Особенно с учетом, что разжиться мы здесь один хрен ничем не разжились…
При упоминании этой деликатной темы Катон оглядел зал и увидел, что легионеры расхаживают по нему с явным любопытством, как будто что-то вынюхивая.