Протолкавшись ближе, Макрон покрепче ухватил копье и ударил бунтовщика сбоку, мимо щита, в подмышку. Ощутил рукой скрежет, когда наконечник копья прошел сквозь ребра и пронзил противнику легкое. Макрон выдернул копье, и у бунтовщика хлынула кровь из раны. В свете горящей внизу фашины Макрон увидел, как его лицо перекосилось от боли. Но он заставил себя идти дальше и, поднявшись еще на две ступени, перевалился через зубец, на галерею, сбив с ног гвардейца, оказавшегося у него на пути. Однако стоявшие рядом несколько раз ударили его копьями, а затем скинули вниз, за вал, где один из воинов резерва добил врага. В красном свете горящих фашин тут и там были видны схватки у края стены, но врагу не удалось перебраться ни в одном месте. Римляне и бунтовщики продолжали обмениваться ударами, но сражение было неравным, поскольку гвардейцы били сверху и наносили удары, будучи защищены стеной. С лестниц то и дело падали тела на головы их товарищам и на землю, скатываясь в ров. Потери среди римлян можно было пересчитать по пальцам — от камней, которые бросали снизу, да от редких успешных ударов. Макрон был уверен, что перевес на стороне римлян. Они удержат стену, и боевой дух врага ослабнет, а потом бунтовщикам придется отступить. Скорее всего, это будет единственным столкновением за эту ночь.

— Парни, не даем ублюдкам забраться!

А затем он заметил группу людей, идущих ровной колонной через развалины и ряды их товарищей к воротам. Разглядел у них в руках длинный столб с укрепленным концом.

Протолкавшись назад, Макрон опер копье о плечо и приложил руки ко рту.

— Префект Катон!

Ему пришлось крикнуть еще два раза, прежде чем воины на башне услышали его и привлекли внимание Катона. Как только Катон появился у края башни, Макрон резко взмахнул рукой, показывая на опасность.

— У них таран!

Катон тут же бросился к переднему краю башни и увидел группу бунтовщиков с тараном. До ворот им было еще с полсотни шагов.

— Командир! — заорал Метелл. — Пригнись, черт тебя!

Катону потребовалось мгновение, чтобы среагировать, и он уже начал поднимать щит, когда в его край вонзилась стрела, разлетевшись в куски прямо перед его лицом. Он ощутил резкую жгучую боль в левом глазу и попытался моргнуть, отшатнувшись от зубцов башни. Веко уперлось во что-то твердое, торчащее из глазницы. Катон поднял руку и осторожно провел пальцами по скуле, ощутив под ними кровь, а потом нащупав щепку дюйма два в длину. От этого прикосновения глаз будто взорвался от боли. Стиснув зубы, Катон утробно застонал. Но затем вспомнил про таран и, опустив руку, резко развернулся.